Я вернусь (СИ)

Некоторым чиновникам удалось проскользнуть мимо смертоносных ублюдков. Толкаясь друг с другом, министры бежали в сторону кухни — жалкие трусы, ценившие лишь собственную никчемную жизнь. Седовласый же по-прежнему отбивался от гладиуса убийцы. Он едва стоял на ногах, из многочисленных ран на руках обильно текла кровь. Еще немного — и ему конец.

Помощь пришла неожиданно: Квинт выхватил нож, спрятанный под плащом, и метнул во врага. Лезвие вонзилось точно в горло. Ублюдок споткнулся, упал на колени, хватаясь свободной рукой за костяную рукоять, и окинул взором галерею. Пузырясь, кровь хлынула мощным потоком на бронзовые доспехи, затем — на пол. Раздался звон железа: это гладиус убийцы выпал из ослабевших рук.

Минус один.

«Где же охранники-палангаи?»

Мора не сразу поняла, что сжимает трость слишком сильно. На ладони отпечатались контуры рукояти. Внутренний голос умолял покинуть как можно скорее место битвы, приходилось усилием воли заставлять себя стоять на месте.

Квинт попытался было схватить валяющийся на полу гладиус, но второй убийца рванул к нему. Его короткий меч превратился в стальной вихрь. Лишь каким-то чудом королевскому министру удавалось вовремя уходить от ударов.

Седовласый потерял равновесие и растянулся на полу, истекая кровью. И даже в таком состоянии он пытался доползти до ублюдка.

— Прекратить! — кричал он. — Прекратить, дагулы тебя дери!

Второй убийца был выше Квинта на целую голову и гораздо шире в плечах, что давало ему некоторые преимущества в бою. Его улыбка сверкала, как остро заточенный клинок, а в глазницах горела чернильная бездна. Воин чувствовал собственное превосходство и играл с жертвой. Остальные министры разбежались, а потому на пути у него были лишь Квинт да Мора.

«Не хочу умирать! Не хочу!»

— Хватит! — хрипел сквозь зубы седовласый. Он с трудом ворочал языком. — Хватит… пре… кра…

Когда убийца поднял руку, дабы снести голову противнику, Квинт неожиданно быстро подскочил к нему и резко дернул его кисть. Раздался громкий хруст. Лицо ублюдка исказила гримаса боли, из глотки вырвался отчаянный вопль.

Мора не поверила глазам: королевский министр превратился в размытый силуэт, закружившийся вокруг врага. Вот брызнули глаза псевдостражника. Вот обе его руки одновременно неестественно выгнулись словно сами собой…

А затем ублюдок рухнул на пол со сломанной шеей.

Квинт, тяжело дыша, стоял в трех шагах от него. Лицо раскраснелось, по щеке стекала капля крови — своя или чужая?

Оба воина и десятки министров были мертвы.

Глава седьмая. Тиберий

Ледяная пустыня

Трупы старейшины Актеоуна и демортиуусов нашли на следующий анимам. Лекарь, обнаруживший тела, рассказывал, что едва вышел поглазеть на звезды и подышать свежим воздухом, как от острого запаха гнили свело живот. Бедняга вспомнил слова королевского прокуратора о белой смерти и полез в переносной домик служителей дагулов. За потестатемы сна наросшие костяные кольца на пальцах Актеоуна и демортиуусов отвалились, позволив зараженной крови свободно циркулировать по телу. Трупы начали ужасно смердеть, раздулись, словно кожаные бурдюки, наполненные водой, а шкуры и одеяла под ними пропитались липким гноем, из-за которого пришлось сжечь переносной домик.

Тиберий беспокоился за палангаев, но оказалось, что загадочная болезнь, свалившая всех членов экспедиции, исчезла. По заверениям врачевателя солдаты были абсолютно здоровы. Королевский прокуратор сам чувствовал себя намного лучше: суставы не болели, жар прошел, больше не слышались голоса в ночи. Мышцы окрепли настолько, что, казалось, он в одиночку смог бы дотащить все сани до дагула.

Пока Немерий муштровал палангаев на снежном поле за переносными домиками, Тиберий обходил бегунки, проверял крепления и пересчитывал оставшиеся припасы.

Мороз кусал щеки, пробирался под шапку, отчего та сжимала голову тисками. Пальцы потеряли чувствительность, не спасали даже рукавицы с тройной подкладкой. Сколько не пытался дышать на них или греть подмышками — ничего не помогало.

Зато из-за морозов не сыпал снег и очистилось от свинцовых туч небо. Мелкие красные, желтые, зеленые и синие звезды блестели, как крохотные алмазы. Даже не верилось, что вчера при одном взоре на них страх сковывал тело.

В свете ярко горящей Луны Тиберий обошел бегунки и, убедившись в их надежности, приказал палангаям собираться. Солдаты делали всё молча, быстро, но не торопливо: нагружали сани толстыми и прочными веревками, оружием, запасами еды, лыжами, привязывали специально заготовленные кости филей — широкие, длинные и прочные. Из этих костей позже соорудят огромные бегунки, на которые положат… Положат что или кого? Дагул оказался гораздо больше, чем планировали в королевском замке.

«Больше? Да он огромен!»

Но Тиберий старался не думать об этом. Пока надо лишь добраться до павшего ящера, а там посмотрим.