Я вернусь (СИ)

По левую сторону раскинулась астула старейшин. Статуи Тестатема и дагулов выглядят совсем маленькими, незначительными. Будто жуки хунфусе под ногами. На некоторое время я-первый залюбовался безудержно красивыми храмами. Позолоченные крыши, украшенные сценками из прошлого купола, причудливые балочные пролеты, необычные колонны… Каждой деталью хотелось любоваться. Такие произведения искусства больше не строят, к сожалению. Возможно, если покопаться в пыльных завалах библиотек, удастся найти чертежи храмов.

По правую сторону я видел менее прекрасные здания прокураторов. За столько хакима облицовка на стенах облупилась, позолота слезла. К тому же серые пожарные вышки и водонососные башни портили вид. Хотелось тут же позвать инженеров и приказать снести всё. А на развалинах воздвигнуть нечто новое, будоражащее воображение. Однако я-первый по-прежнему стоял на балконе.

Из-за духоты обливался потом, хоть выжимай. Кожа под бронзовыми доспехами жутко чесалась. И, пока никто меня не видел, я запускал руку под панцирь и пытался унять зуд в груди. Ремешки сандалий натирали ступни. Эх! Сейчас бы надеть то, в чём я появился в Нижнем Городе, однако те доспехи практически развалились после боев. Пришлось покопаться в гардеробе Марциалов, дабы найти что-нибудь подобающее и неброское.

Остальные мои элементы расползлись по всей Юменте. Я-восьмой весело пировал с горожанами и обещал изменения. Никакого рабства. Никаких богачей. Все равны перед законом. Даже великий Гектор. Я-двенадцатый пересчитывал на рынке мешки с зерном вместе с торговцами, беззаботно расставался с золотыми монетами и убежал, что никто из новой власти не тронет дома купцов. Я-вторая извивалась в экстазе под консулом-предателем. Они лежали в роскошных покоях на большой кровати. Пахло потом и спермой. Я-вторая узнала о всех тайных ходах в подземелье…

Все двадцать два элемента выполняли нужные функции и задачи. Потоки сведений растекались от телу к телу, с каждым мгновением наполняя меня знаниями. Я тут же мысленно поправлял планы под изменяющиеся условия. Обычный бы человек сошел с ума от такой неопределенности…

И в то же самое время я-первый любовался красотами Юменты. Даже у меня не хватало слов, дабы описать всё.

Эти бесчисленные горожане, эти здания, этот воздух и земля под ногами принадлежали мне. Непередаваемое чувство могущества. А ведь всего триста хакима назад я влачил жалкое существование в подземных переходах.

— Гектор! Гектор! — раздался высокий голос за спиной первого элемента.

Я обернулся, растянув губы в широкой добродушной улыбке. В дверном проеме появился Катон. Его синяя тога запылилась, отчего цвет потускнел; ремешки на правой сандалии порвались и волочились червями по мраморным плитам. Под плащом на спине вздувался уродливый горб.

— Где ты так испачкался, друг? — пожурил я-первый. — Выглядишь ужасно, честно говоря.

Катон отмахнулся, словно это не имело никакого значения.

— Пришлось повозиться с треклятыми детьми из школы. Наверное, потестатем не могли всех собрать. Одного из солдат тяжело ранили гладиусом в живот. Уж никак не ожидал подобного от несмышленышей. Если бы не вмешалась Эрода, то не знаю, чем бы всё закончилось.

Я хмыкнул, потрепал друга по рыжим курчавым волосам. Катон был слишком юн для общинного вестника. Еще два хакима назад у него не росла борода. Но паренек мне нравился желанием сделать всё как можно быстро, качественно и без крови. Идеальный помощник, чей разум не надо поглощать. Катон и без того открытая книга для меня.

— Но ты же справился, — сказал я.

— Да если бы я знал, что придется тратить столько времени, то…

— Расслабься.

Откуда парню было знать, что мой десятый элемент немного ему помог? Вид добродушной седой старухи легко прогонит страх ребенка.

— Тебе надо помыться и сменить одежду, — заметил я, облокотившись на широкие перила балкона.

— Сначала переведу дух. Совсем запыхался!

— Правда этот город красив? Не могу, Катон, всё наглядеться. Башни, скульптуры, особняки… Мы о таком раньше только мечтать могли.

— Да. Отсюда, с балкона театра, все кажется безупречным, но стоит спуститься и… Не знаю. Всё не привыкну к шуму. Такое ощущение, что в Юменте никто никогда не спит.

— Твоя правда, — сказал я и засмеялся.

Катон плюхнулся на резной костяной стул по левую сторону от меня.

— Ты действительно хочешь вернуться в общину сегодня? — спросил он.

— А ты разве не хочешь?

— Ну… Возможно. Я скромный человек — и желания у меня скромные. Тишина, хижина, жена, ребенок и немного еды. Вот и всё, что мне надо. Жизнь в общине меня вполне устраивает.

— Я послезавтра вернусь.

— А если горожане заметят твое исчезновение?

Я пожал плечами, сказал:

— Они и так давно заметили, уж поверь. Но пока люди заняты вином и едой.

— Это из-за заразы? Поэтому ты каждые два анимама возвращаешься домой? Боишься подхватить паразитов от горожан?

— Отчасти, да, — ответил я, по-прежнему улыбаясь. — Но, знаешь ли, я как и ты люблю тишину и уединение. В общине мне легче думается.

Стул под Катоном скрипнул.

— А ты сможешь их всех вылечить?