Я везучий. Вспоминаю, улыбаюсь, немного грущу

Любые появления Михал Михалыча в театре были озарены каким-то необыкновенным светом, чудесными шутками и какой-то космической его доброжелательностью. Не помню ни одного случая, когда хоть кто-то про него сказал плохое слово. Как не помню и такого, чтобы он отозвался нелицеприятно о ком-то. Это был и есть «сосуд любви и света».

Поэтому работать с ним было всегда весело и легко. Было даже ощущение (конечно, кажущееся), что он даже не старается, не работает «в поте лица» над ролью, потому что играет самого себя, свое внутреннее состояние в предлагаемых обстоятельствах. А он просто играл свое отношение к миру.

Эта его легкость бытия, его удивительная самоирония, на мой взгляд, говорила о большой его жизненной мудрости. Хотя внешне он был похож на персонажей с Запада и играл их часто, сам он — по своему мироощущению, бесконфликтному, несуетному, безмятежному даже в сложнейших ситуациях — был персонажем с Востока.

Теперь это не просто Актер-легенда, это Человек-легенда».

Глава четвертая Кабачкисты

Счастливое несчастливое число

Работая в Театре на Малой Бронной, я начал участвовать в знаменитой передаче «Кабачок «13 стульев». Придумал ее Александр Белявский. Он снимался в Польше в фильме «Четыре танкиста и собака» и увидел там телепередачу «Кабаре Старых Панов». Она ему понравилась. Он знал польский язык, привез подборку скетчей из польских юмористических журналов, кое-что перевел, написал сценарий и подал идею режиссеру Театра сатиры Георгию Зелинскому сделать небольшие телеминиатюры вроде варшавского телепредставления «Кабаре Старых Панов».

Первоначально эта развлекательная программа называлась «Добрый вечер». Действие происходило в маленьком польском ресторанчике с одноименным названием, гости и работники которого пели, плясали и попадали в нелепые ситуации. Польских героев играли советские актеры и актрисы.

Вначале рассчитывали сделать всего три передачи, но после первой же передачи в Останкино пошли мешками письма на тему «Хотим еще!». Программу решили продолжить.

Сначала ведущим был сам Белявский. Но у него начались съемки в кино, и он из передачи ушел. После него две передачи вел Андрей Миронов. Однако зрители засыпали редакцию программы письмами с требованиями заменить ведущего, так как он «подавляет своим темпераментом остальных участников, а мы хотим смотреть всех». Стали искать нового ведущего. И когда мне предложили опереться в работе на образ пана Ведущего, уже созданный Сашей Белявским, его решение во многом совпало с моим видением этого персонажа, мы с Сашей были чем-то похожи.

В то время на нашем телевидении работали знаменитые ведущие — Виктор Балашов и Игорь Кириллов. И знаете, мы немножечко их играли, я лично иногда подглядывал за ними. Все герои «Кабачка «13 стульев» были вроде бы поляками, а пан Ведущий для меня являлся этаким связующим звеном между советскими зрителями и воображаемыми панами и пани, которые отдыхали в «Кабачке». Образ моего героя был интернационален.

Роль пана Ведущего на телевидении стала для меня настоящим счастливым билетом. Ты сразу становился популярным среди миллионной аудитории. Доброжелательные наши зрители нас в основном хвалили, давали дружеские советы. Это была первая народная телевизионная передача с постоянными героями, с единством места и стиля. Для большинства телезрителей наши дурашливые, порой наивные сценки и репризы служили своего рода отдушиной в их зарегламентированной жизни.

Аромат какого-то «ненашего», большинству незнакомого уюта и комфорта. «Кабачок» для советских зрителей был маленьким «окном в Европу», словно тяжелый «железный занавес» превращался в бамбуковую занавеску, легко раздвигаемую руками…

«Кабачок «13 стульев» (1977)