Я видел как плачут животные... [СИ]

— Нет, на этот раз все серьезно.

Я подумал что все улажено. Что обида ее прошла и она сможет спокойно принять последствия последней просьбы профессора, но стоило мне только помыслить об этом, как Света свернула документы и вернула их мне со словами, что не может принять это.

— Почему? Ты ведь всегда мечтала об этом.

— Не такой ценой.

— Но кто я для тебя. Ты меня знаешь так мало времени, а ценишь словно знаешь всю жизнь!

— Может так оно и есть! — крикнула она в ответ и голос ее, как теннисный мяч, отбился от металлических стен, несясь звонким эхом по небольшому помещению. — Почему ты решил, что не в праве быть дорог для кого-то? Ты очень много значишь для меня, Макс. Гораздо больше, чем способен представить себе! Знаешь что у меня творится на душе? Знаешь? Прикоснись ко мне! Посмотри в мою память и тогда ты все поймешь!

Она схватила мою ладонь и постаралась прижать ее к своему лбу. Дернула так резко и сильно, как мог только взрослый мужчина, а со стола в это время на пол полетели вилки и ложки, не нарочно сброшенные рукой женщины.

Я сопротивлялся и в конце концов победил. Она отступила и забилась в угол, как испуганное животное.

— Ты причиняешь мне боль, Макс. У меня никого не осталось кроме тебя и Сэма. Что я могу сделать без тебя? Я ничего и никого здесь не знаю, не могу даже представить как отважусь жить в новом месте без человека, которому уже столько дней предана больше всего. Ты мне дорог, Макс. Как человек. Я еще никогда такого не испытывала ранее и ты не можешь вот так просто взять и наплевать на это.

Я хотел было что-то ответить, но в последний момент закрыл рот и молча прождал пока она успокоится.

— Ты загоняешь меня в угол, Света. Не делай так, я не хочу выбирать, мне это противно.

— Значит я противна тебе тоже. — робко спросила она сквозь слезы.

— Нет… нет-нет, что ты такое говоришь, — я встал из-за стола и подошел к ней. Я совершил ошибку, что согласился прилететь сюда. Очень большую ошибку в своей жизни. Здесь просто не должно было оказаться ни тебя, ни сумасшедшего доктора, ни этой проклятой планеты, не похожей на все остальные. Почему я не могу стереть себе память? Почему осколки чужих воспоминаний так и остаются внутри меня, пугая своими появлениями все чаще и сильнее. Я видел их всех. Сотни воспоминаний чужих людей, убийц, насильников, женщин, рабочих, шахтеров, ученых. Все они чего-то боялись в своей жизни, о чем-то мечтали, грезили о богатстве и роскоши, о будущих детях и о новом автомобиле. Все их желания и страхи сейчас соединились в одно и одним мощным ударом врезались мне прямо в висок.

Я почувствовал боль так сильно и резко, что потерял равновесие и упал прямо у ее ног. Она подумала, что я шучу и пытаюсь таким образом умолять ее поступить как прошу но когда из моего рта потекла пена, а глаза стали красными как у разъяренного быка, ее разум пришел в порядок и Света тут же вызвала скорую.

Меня уносили двое высоких мужчин, прямо на руках, потому как новое помещение было слишком мало, что бы бригада врачей протиснулась с носилками сквозь узкий дверной проем. Положили в машину, довезя до поезда, умчали обратно в лазарет, где меня уже дожидался мой старый знакомый.

Своей железной рукой он орудовал как настоящий мастер. Было очень сложно представить как с этим обрубком можно было совершать столь грациозные и точно выверенные движения скальпелем. Что резали, как резали и почему я узнал уже позже, когда проснулся от наркоза и увидел над собой до боли знакомую картину дымящего как паровоз врача.

Его железная рука держала меня за лоб — температуры фиксировалась миниатюрным датчиком, встроенным в его протез, отчего он даже не обращал на меня внимание, будучи целиком поглощенным данными кардиоаппарата.

— Худо дело, друг мой. Тебе надо обратно на Землю. Тут я тебе уже ничем помочь не смогу.

Эта констатация факта была для меня ожидаема — я и так прожил слишком много даже по меркам «видаков». Старость подобных мне всегда настигает внезапно. Кто-то умирает в сорок, кому-то позволяют дожить до тридцати пяти, моя же жизнь заканчивается уже сейчас. Нет, я не умру мгновенно — такой процесс для нас был растянут на многие месяцы, но старт его был только что начат. Выстрел рефери — забег начался. Я поднялся с кровати спустя несколько часов — к тому моменту смена вахтовых рабочих уже была завершена и планету наводнили представители новой власти. Фалькон оказался прав, наверное, он знал о чем говорил. Это был настоящий тиран, дело для него всего стояло на первом месте, а цель оправдывала средства. Работал закипела с новой силой.

Добыча метума вышла на совершенно новые масштабы. Тонны редкого минерала начали уходить на конвейер уже в первый день работ. Стояла настоящая стахановская обстановка. Все работали с таким усердием и отдачей, что дым над небом от перерабатывающих цехов начал подниматься к самому небу. Саранча взялась за дело с по истинно зверским аппетитом.

— Ты видишь к чему это привело.

Как бы говорил мне Фалькон, чей силуэт мелькал у меня перед глазами.