Я — Волшебник (СИ)

Тем временем караванщики закончили скакать и почтительно подвели к Биллу верблюда, и второго верблюда к Гилдерою. Снятые с животных вещи караванщики навьючивали на себя, о чем-то радостно переговариваясь.

— Слушай, ну это уже ни в какие ворота! — воскликнул гневно Билл, обращаясь к Гилдерою. — Мы будем ехать, а они тащить весь этот груз?

— Вингардиум Левиоса, — лениво взмахнул палочкой Гилдерой, устраиваясь на верблюде.

Груз каравана взмыл в воздух и пристроился за Локхартом. Караванщики наблюдали за этим с выражением какого-то священного испуга на лицах.

— Ну, теперь ты доволен? — спросил Гилдерой, кусая сыр и морщась. — Теперь поедем к ним, куда они там направляются?

— Поедем, — согласился Билл, — только воды им сотворю, а то пить эту гадость невозможно.

*

Несколько часов спустя

— Интересный опыт, — признал Гилдерой, слезая с верблюда, — но лучше его не повторять.

Бунта поддержал его усталым кваком, жабу тоже мутило от долгой качки. Билл же осматривал глиняные хижины, едва заметные на фоне склонов, жалкие огородики и озерцо-оазис в центре селения. Ясно было, что поселение возникло вокруг воды и что дела в нём идут... не очень. Возле воды толклась очередь из девушек, с кувшинами в руках. Сейчас все они смотрели в сторону пришельцев, явно обсуждая их шёпотом и хихикая, стыдливо прикрывая лица вуалями.

Билл же смотрел только на одну из них, прекрасную, стройную, смуглую, с черными волосами и гибким станом. Девушка легко подхватила полный кувшин, поставила на голову и понесла, грациозной походкой, от которой у Билла вскипела кровь и яростно застучало сердце.

— Да, надо, надо скорее изучать язык, — прошептал он, слезая с верблюда.

*

27 ноября 1989 года по времени Земли

В этот раз Гилдерой не стал выпрыгивать внезапно, словно из ниоткуда, не стал сваливаться на голову, не стал устраивать проверок бдительности Билла. Просто появился неподалеку, подошел медленно к Биллу, который занимался с Санерой, сел в стороне, привалившись к глиняной стене. Билл вздохнул и жестом удержал на месте Санеру, которая порывалась вскочить.

— Мы ещё не закончили урок, — сказал он.

— Как прикажете, господин, — немедленно успокоилась Санера.

Билл опять вздохнул, ибо что делать со сложившейся ситуацией он просто не знал. Когда-то, давным-давно, древние египтяне мигрировали через Врата в этот мир, названный Колыбелью Жизни. После чего общество их застыло в развитии, так и оставшись на уровне Древнего Египта, в форме пирамиды. Во главе всего фараон, бессмертный и всемогущий Имхотеп, затем жрецы и приближенные к фараону слуги-маги, затем чиновники и солдаты, и в самом низу, в основании пирамиды, обычные крестьяне, вроде Санеры и остальных жителей поселения Кернатис, где сейчас и находились Билл и Гилдерой.

Проблема заключалась в том, что их обоих принимали за тех самых слуг фараона — магов, а значит относились крайне почтительно, если не сказать больше. Любые их пожелания звучали для местных как подлежащие скорейшему выполнению приказы, помощь Билла и Гилдероя магией воспринималась как знак бесконечной доброты фараона, видящего всё из своего дворца, и так далее. Соответственно, отличающаяся от местных внешность, очень плохое знание языка (хотя теперь, после трех недель практики, Билл значительно продвинулся вперёд, да и Гилдерой мог объясниться с местными при необходимости), зачем слуги фараона явились в нищее поселение и помогают магией — всё это совершенно не волновало местных. Так нужно слугам фараона, если не самому фараону, и всё тут.

Казалось бы, никаких проблем, но именно это послушание и покорность и порождали таковую проблему. Во всяком случае для Билла, который, по правде говоря, взял и влюбился в Санеру. Сразу же, едва увидел её, идущую с кувшином от озера, дерзкую, смешливую и черноглазую. Достаточно было ему сказать слово, и Санера легла бы с ним, почтя это за великую честь, но Биллу хотелось, чтобы всё было по любви. Взаимной. Спрашивать о ней у самой Санеры было бесполезно — тут же с пылом и жаром заявила бы, что «любит господина», и вот поэтому Билл мучился и терзался. Даже спросил совета у своего кумира, но Гилдерой, без зазрения совести окруживший себя девушками, лишь усмехнулся и сообщил, что советы в таких делах бесполезны: как ни поступи, всё равно будешь терзаться.

— Спасибо, Санера, можешь идти, — сказал Билл, когда их урок закончился.

— Для меня честь служить вам, господин, — сообщила Санера с глубоким поклоном.

При этом она бросила на Билла крайне лукавый взгляд, ну и попутно продемонстрировала свое тело в вырезе накидки. Местные закрытые одежды и накидки, позволявшие укрываться от ветра и песка, обычно скрывали тело целиком, но, как говорится, было бы желание. Билл моргнул, потом решил, что ему всё это почудилось, потом ещё раз посмотрел на Санеру и ощутил, как в сердце его появляется росток надежды.

— Вижу, дела идут на лад, — с добродушной усмешкой сказал Гилдерой, садясь рядом.

— Да, ещё месяц таких занятий и я уже смогу свободно изъясняться на местном языке, — ответил Билл, решивший сделать вид, что не понял намека.