Я всегда остаюсь собой

– Тогда я об этом не подумал. Обратиться к ученым. Понять суть явления… – сказал я. – Но вот сейчас я здесь.

– А чего вы ждете от нас? – мрачно спросил Стоун.

– Вы исследователи – так исследуйте! – воскликнул я. – Присоедините ко мне электроды, поите меня всякими веществами, пробуйте на мне экспериментальные браслеты, наблюдайте, что происходит, когда я пытаюсь обменяться. Сегодняшние технологии явно куда лучше, чем десять лет назад.

– А как насчет Дана Арбеля?

– В смысле, первого?

– Да.

– Давайте позовем его. Расскажем ему все. Попросим и его поучаствовать.

– Так сейчас вы уже хотите рассказать ему все?

– Чтобы распутать этот хаос! В этот раз мои слова не будут простым бессмысленным признанием.

– А что это нам даст?

– Вы поймете, почему это происходит! И сможете предотвратить это в дальнейшем! Может быть…

– Что – может быть?

– Может быть, вам удастся снова нас объединить, – ответил я. – Может, Грег Макнатайр все еще находится там, внутри, и, если вы объедините нас, он появится снова…

Стоун откинулся на спинку кресла и посмотрел на потолок. На его лысине мерцал свет, он закрыл глаза.

Мы трое смотрели на него, ожидая, что он скажет.

– У нас нет времени, – сказал он наконец, когда снова взглянул на меня, – слишком поздно.

– Куда мы торопимся? – спросил я.

Он разочарованно поджал губы и ответил:

– Вы в курсе, что я вас искал? Давно? Мы знали о загоравшихся браслетах. Это задокументировано. Был один зарегистрированный случай, Дана Арбеля, когда он еще был – когда вы еще были – ребенком. Есть записи, сделанные в тот день, когда вам пытались подобрать браслет. Я узнал об этом, когда был молодым исследователем, и захотел выяснить, что же там произошло. Внутренний механизм, который не дает совершиться обменам? Соматическая проблема? Психическая проблема? Может, это не проблема и Арбель – единственный, у кого все нормально, а все остальные – с изъяном? Может, это перегрузка и, если исследовать ее, мы узнаем что-нибудь о приступах? Но его данные было невозможно достать. Когда вас и вашего отца переселили в новое место, органы следили за тем, чтобы информации об этом нигде не было: то был способ вас защитить.

Потом, лет десять назад, произошел еще один похожий случай. В больницу в США попал кто-то, на ком загорались браслеты, когда его пытались обследовать. Мне сообщили об этом несколько дней спустя. Я нанял двоих местных людей, и мы с Дональдсоном обменялись с ними, чтобы застать пациента, с которым это произошло, до того как он выпишется. Мы опоздали на пять часов. Когда мы пытались выяснить подробности о вас, нам сказали, что это вопрос безопасности и им запрещено раскрывать ваше имя. Я размахивал перед ними всеми возможными удостоверениями, задействовал все свои связи, но это не помогло. Наконец нам пришлось подать прошение в «Уольдо», чтобы получить данные о вашей базе. Пока мы получили от «Уольдо» разрешение – два месяца спустя! – срок, на который мы арендовали два тела, истек. Пока мы нашли новые тела, пока снова туда добрались, вы уже уехали.

– Это не много бы изменило. Я уехал из того дома на следующий день после возвращения из больницы.

– Хм, – отозвался Стоун. – Жаль.

– Но почему сейчас слишком поздно?

– Потому что с тех пор мы переключились в исследовании на новые направления. Разные.

– И что?

– Мы кое-что открыли. Кое-что важное и тревожащее, чему мы должны уделить все наше внимание.

– То есть у вас для меня нет времени?

– Хуже того. Тот факт, что существует человек, который раздваивается, когда пытается обменяться, мы не принимали в расчет. Мы не сталкивались с этим явлением до сего дня. Вы первый – и, видимо, единственный.

– И в чем проблема?

– В факте вашего существования. Это делает наше положение очень-очень проблематичным. Главным образом во всем, что касается ближайшего будущего, – сказал Стоун.

– Не понимаю. Что это значит? – спросил я.

Стоун и Уильямсон переглянулись.

– Что? – спросил я снова.

Дональдсон кашлянул за моей спиной.

Я повернулся к нему, он наклонился ко мне, было видно, как под его рукавами поигрывают мышцы.

– Никому не хочется это говорить, значит придется сказать мне. Господин Арбель, если вы действительно тоже господин Арбель, существует немалая доля вероятности, что вы должны умереть, причем совсем скоро.

9

Я зашел в здание.

Шел я быстро, целеустремленно. Может быть, двигаясь так стремительно, я смогу принять всю эту историю. Может быть, если я буду идти так, словно у меня нет никаких сомнений, это движение проникнет внутрь и станет частью меня.

Я нажал на кнопку лифта, двери тут же открылись. Я вошел, двери закрылись, и я стал подниматься к точке невозврата.

Готов ли ты убить десять человек, чтобы спасти миллионы? А пятерых? А одного?