Я всех их знал. История моих знакомств, серьёзных и не очень

На одном из дней рождения Аркадия в «Арагви» я увидел его отца. Очень симпатичный мужчина, ещё выше Хайта, очень какой-то благожелательный и с юмором. Он был одессит. Хайт рассказывал мне такую историю. Как-то его отец увидел в магазине пальто из букле. Он сходил в Столешников переулок к кепочнику, спросил, не нужен ли ему материал для кепок-букле. Тот сказал:

– Очень нужен.

Папа Хайт пошёл, купил пальто, потом принес это пальто кепочнику и продал в два раза дороже. Живи его папа в наше время, он бы был богатым человеком, а тогда, при Совке, закончил свою жизнь в доме престарелых. Для меня узнать об этом было неприятно. Такой он был симпатичный мне человек. Однако, может быть, это было его желание.

Женщины Хайта волновали мало. В нашей клубной компании искателей приключений на свою шею он был белой вороной. Не помню, чтобы он за кемто ухаживал, хотя женщинам нравился. Как-то актриса Ольга Яковлева увидела его по телевизору в «Кинопанораме». Они там с Гердтом ходили взад-вперёд и о чём-то разговаривали. Яковлева мне сказала:

– Твой друг Хайт – человек с большим чувством собственного достоинства.

Когда я стал сближаться с Хайтом, Феликс, мудрый мой наставник, предупредил:

– Ты там особенно душу-то не раскрывай. А то он вообще никого, кроме себя, не любит.

И, как всегда, оказался прав.

Был день рождения Хайта в «Арагви». Мне очень хотелось понравиться, и я делал что мог. Веселил гостей и даже притащил за свой счет оркестр, который наяривал нам грузинские песни.

Там за столом произошёл спор с Игорем Квашой. Кваша – спорщик от рождения. Причём спорит яростно и грубо. Зашёл у нас разговор о Райкине, и мы с Хайтом, молодые нахалы, стали говорить, что Райкин – это разрешённая сатира, что Райкин – это вчерашний день. Кваша спорил с нами, а потом сказал замечательную фразу:

– Послушать вас, так вообще никого, кроме вас, нет.

Мы поглядели с Хайтом друг на друга и поняли, что Кваша прав. Спор закончился.

Хайт был по-житейски очень мудр. Какие-то его фразы врезались мне в память на всю жизнь. Он говорил:

– Хочешь узнать, как к тебе относится муж, послушай его жену. Муж скрывает свои истинные мысли и чувства, а жена их выдаёт.

Хайт очень здорово играл в преферанс. Я рассказал об этом своему соавтору Наринскому. Тот играл в преф плохо, но думал, что играет хорошо. И ему не терпелось сразиться с Хайтом. На даче в Абрамцеве эта возможность ему представилась. Он меня попросил:

– Ну, предложи Аркадию сыграть с нами.

Я предложил. Аркадий посмотрел мне в глаза, понял ситуацию, а дальше в течение пятнадцати минут просто разделал нас обоих. Причём он раздавал карты, а дальше не играл, просто показывал, какие есть варианты, и сразу записывал результат. Наринский был потрясён. Больше он никогда не просил Хайта играть с ним в преферанс.

На дне рождения у Хазанова Хайт сказал тост:

– Гена, ты всегда подражал мне. Я был старше, когда ты только становился артистом, я уже выступал, и ты стал артистом. Я купил квартиру, и ты тоже сделал всё, чтобы купить квартиру. Мне было тридцать лет, и ты решил, что обязательно станешь тридцатилетним. Вот твоя мечта и сбылась. Тебе тридцать лет.

Было время, когда мы не общались. В тот период Хайт, поругавшись с Хазановым, написал с Данелией сценарий фильма «Паспорт», за что и получил премию «Ника». Совсем перестал писать на эстраду. Написал пьесу для театра Образцова. Как говорил Владин, написал про себя. Там какой-то творческий человек решает работать не ради искусства, а ради денег и теряет талант. Спектакль шёл довольно долго, но славы Хайту не принёс.

В тот же период они с Левенбуком начали писать программу Петросяну, но тут их соперником оказался Задорнов, и его монологи получались лучше. Хайт, который уже занялся кино, стал пробуксовывать. Эстрада не любит, когда ей изменяют. К тому же на роль режиссёра спектакля Петросяна претендовали Левенбук и Задорнов, и Петросян выбрал Задорнова. И тот, естественно, взял большую часть своих миниатюр. Хайту пришлось потесниться. Всё вернулось на круги своя. НЛО, как говорили мы с Хазановым про Задорнова, сильно задвинул Хайта и Левенбука.

Хайт совсем разошёлся с Хазановым. Хазанов говорил мне:

– Он не может мне дать ничего нового. Я его перерос.

Думаю, это было не совсем так. Просто Хайт, как я уже говорил, занялся кино. Он рассчитывал там обосноваться, но в кино он как сценарист не был на таком уровне, как на эстраде. Там сильнее его были многие, а в эстраде никто. Но, видно, Хайту надоело быть зависимым от Хазанова и других артистов.

Интересно, что Хайт обычно ни с кем не доводил отношения до открытого разрыва. Обычно он оставлял отношения в подвешенном состоянии, чтобы всегда можно было их восстановить.

Он жутко обижался на Горина уже в 90-х годах, что тот, ведя передачу «Белый попугай», никогда его в эту передачу не приглашал. Понятно было, что Хайт рассказывал анекдоты лучше Горина, зачем же было Горину звать такого соперника. Хайт мне жаловался, даже бесился из-за этого, но самому Грише ни слова не говорил.