Я всех их знал. История моих знакомств, серьёзных и не очень

Такого успеха я больше никогда в жизни не имел.

И ещё одна история, связанная с именем Шаинского.

На Центральном рынке работал мясник Иван Юшин. К нему ходили известные композиторы и поэты. Шаинский тоже к нему ходил за мясом.

Потом Шаинский на стихи этого мясника написал знаменитую песню «Травы». Иван Юшин стал получать за эту песню хорошие авторские.

Однажды к нему пришёл за мясом поэт Михаил Танич.

Иван спросил Танича:

– Михаил Исаевич, у меня за «Травы» большие деньги идут, может, бросить мне это мясо и заняться песнями?

Танич подумал и сказал:

– Ваня, учти: не мясо к травам, а травы к мясу.

Ваня понял и из мясников в поэты не перешёл.

Сергей Шойгу

Однажды я пришёл в «Останкино», на телевидение, к большому начальнику. Он убегал на эфир и попросил подождать его в предбаннике у секретаря. Сумку свою я оставил в его кабинете. Через некоторое время начальник вернулся, но не один, а с Шойгу. Они прошли в кабинет, я жду, а мне надо где-то минут через двадцать встречаться с налоговым инспектором. Чувствую, что опаздываю.

Секретарша говорит:

– Зайдите и заберите сумку.

Я зашёл, извинился, взял сумку, ну и хотел уйти, но Шойгу сказал:

– Нет, нет, мы вас так не отпустим. Сегодня праздник МЧС. Мы за это по пятьдесят граммов выпьем.

Я остаюсь, мы выпиваем по пятьдесят граммов, и Шойгу говорит:

– А я анекдотов знаю больше, чем вы, юмористы. Хотите, проверим?

– Давайте, – говорю.

– Значит, рассказываем по очереди. Кто не знает анекдота, тот проиграл.

Он начинает рассказывать анекдот, после первых двух фраз я говорю, что анекдот знаю, и заканчиваю его. Теперь моя очередь. Я рассказываю анекдот. Шойгу дослушал до конца и сказал:

– Я этот анекдот знал.

Я говорю:

– А почему же не прервали?

Он говорит:

– А я вежливый.

Я тут же поднял руки и сказал:

– Я проиграл.

Мы выпили ещё по рюмке, и я пошёл.

Григорий Явлинский

В 2000 году, во время кампании по выборам президента, я был сопровождающим лицом кандидата Григория Алексеевича Явлинского. Мы ездили в Нижний Новгород на судоверфь, в московскую больницу, ещё куда-то. Собиралось много народу, принимали Григория Алексеевича восторженно.

А мы – это Валерий Золотухин, певец Мурат Насыров и я – просто сопровождали кандидата в президенты.

Последним мероприятием был хоккей в «Лужниках». Мы с Явлинским сидели в гуще народа. Народ кричал:

– Гриша! Мы с тобой!

А напротив, на другой стороне стадиона, сидели Лужков и кандидат Путин, но без народа.

Явлинский говорил нам:

– Это их большая ошибка.

После хоккея мы, промёрзнув, поехали в ресторан, где-то на Садовом кольце. Спонсоры всё оплачивали. За столом сидели Золотухин, Явлинский и я.

И Григорий Алексеевич сказал нам:

– Мне бы только во второй тур пройти, а там – меня вся страна знает.

Я не верил своим ушам. Я думал: «Хорошо, если Явлинский получит хотя бы 10 процентов голосов». Но он получил 5 процентов. Правда, в больших городах доходило до 20 процентов. Но в среднем – 5 процентов.

Вот и весь рассказ.

Ольга Яковлева

Мы с Хазановым в далёком 1979 году пошли в Театр на Малой Бронной.

Шёл премьерный спектакль Анатолия Эфроса «Месяц в деревне», пьеса Тургенева. Ничего лучше до этого я в театре не видел. Впоследствии я ещё много раз ходил на этот спектакль, а иногда приезжал, чтобы только посмотреть финал спектакля. Там Ольга Яковлева, вернее, героиня её стоит в беседке с бумажным змеем, оставшимся от её возлюбленного. Звучит замечательная музыка. Выходят рабочие и начинают разбирать беседку. Яковлева отходит и стоит, прислонившись к стене на краю сцены. Рабочие разобрали беседку. Один из них подходит к Яковлевой и забирает у неё бумажного змея. Половина зала при этом плачет.

Я потом спросил у Яковлевой, как Эфрос додумался до такого финала. Ольга Михайловна ответила, что это навеяно фильмами Феллини. Феллини был любимым режиссёром Эфроса.

В этом же спектакле в то время играли Броневой и Петренко. В одном из эпизодов у них было всего две фразы. Петренко говорил Броневому:

– Вы меня там представьте, а дальше я уже сам.

Броневой отвечал:

– Да вы уж не беспокойтесь, обязательно представлю. Непременно.

И всё.

Два замечательных актёра играли эти две реплики минут пятнадцать. Эпизод превратился в клоунаду. Зал умирал от смеха. Мы с Хазановым просто плакали. Слёзы катились градом.

Хуже всех в этой пьесе играл Михаил Козаков. В антракте, чтобы Хазанову не светиться в фойе, мы пошли за кулисы.

Хазанов сказал:

– Лишь бы не встретить Козакова, а то придётся врать.

Первый, кого мы встретили за кулисами, был Козаков с вопросом:

– Ну как я?

Пришлось врать.

Но что интересно, ведь я потом смотрел спектакль на протяжении трёх лет, и Козаков играл всё лучше и лучше. Мне Гафт рассказывал, что это свойство Козакова. Он, зачастую начав хуже всех, впоследствии играет лучше других.

Когда мы уже уходили, на лестнице встретили Ольгу Яковлеву. Она шла совершенно отрешённая. Увидев её, я показал ей большой палец. Она кивнула и пошла дальше. Хазанов тут же устроил мне выволочку:

– Что это такое! Что это ты показываешь ей палец! Дурной тон!