Я всех их знал. История моих знакомств, серьёзных и не очень

Однажды летом мы поехали на дачу к Эфросу, на его день рождения. Сидели на улице за столом: Эфрос с Натальей Васильевной Крымовой, соседи – переводчик Донской с женой, ещё две женщины, мы с Ольгой Михайловной. Всё было как-то скромно, естественно и непринужденно. Эфрос и Оля – люди смешливые, и я потому старался вовсю. Так шутил, что самому нравилось, все покатывались со смеху. Потом уже совсем стемнело, и вдруг Яковлева объявила:

– Сейчас будем жарить шашлыки.

И они с Эфросом пошли разводить костер.

Я сказал Крымовой, что уже поздно, пора домой, пойду отговорю их от шашлыков.

– Бесполезно, – ответила Наталья Васильевна. – Они всё равно будут делать то, что захотят.

А потом Эфросу предложили пойти главным режиссером на Таганку, вместо уехавшего из страны Любимова. И он согласился. Ольга была против и уговаривала Анатолия Васильевича не ходить.

– Они бунтари, – говорила она мне. – Вот пусть себе сами бунтуют.

Но Анатолий Васильевич всё равно пошёл. Он до этого уже поставил на Таганке «Вишневый сад», и это был лучший «Вишневый сад», который я видел в жизни. Играли Высоцкий, Демидова, Дыховичный. Как они играли!

Любимов уезжал на какое-то время за границу и, чтобы занять труппу, попросил Эфроса в его отсутствие поставить Чехова. Эфрос и поставил. Этот спектакль отличался от агиттеатра, который делал Любимов. И впоследствии этот прекрасный спектакль играли раз в месяц, и то на выездах.

Эфрос прекрасно понимал, куда, в какой осиный рой он идёт, но надеялся, что начнётся работа и все разногласия забудутся. Однако так не получилось. Труппа не хотела другого режиссера. Ему страшно хамили и даже как-то изгадили в гардеробе дублёнку. Нервы у него были постоянно напряжены. И сердце не выдержало.

На похоронах Крымова попросила меня помочь Яковлевой, не отходить от неё. Ольга Михайловна была плоха и время от времени то ударялась в истерику, то немела.

Казалось, жизнь кончилась. И действительно, что ей было делать в этом чужом театре без Эфроса? Через год, кажется, она уехала в Париж. И мы с ней перестали общаться.

Через несколько лет она вернулась. Я был на её спектакле «Наполеон» в Театре Маяковского. Когда-то эта пьеса шла у Эфроса на Бронной. Наполеона тогда играл Ульянов, а Яковлева – Жозефину. И тогда, и теперь она играла замечательно. Только здесь, в Маяковке, Миша Филиппов куда ближе к Наполеону и даже внешне похож на него.

Вот уже столько лет нет Эфроса, а режиссёра его уровня так и не появилось.

Ольга Михайловна осиротела. Она была его актрисой. Она воплощала его замыслы. Но и он был её режиссёром. Ведь именно она, как никто, соответствовала его таланту.

Мама

Летом 2019 года я прочитал книгу французского писателя Ромена Гари «Обещание на рассвете». Для тех, кто не знает, кто такой Ромен Гари, сообщаю, что он автор многих книг и единственный в мире дважды лауреат Гонкуровской премии.

Дело в том, что эту премию одному и тому же писателю два раза не присуждают. Это – закон. А Ромен Гари, про которого стали говорить, что он исписался, взял и подал свой новый роман под псевдонимом.

На вручение премии он не явился, иначе бы обман обнаружился, и премию бы ему не дали. А так, в результате Ромен Гари – дважды лауреат Гонкуровской премии.

Роман посвящён его маме. Книга очень хорошая, начинаешь читать и не оторвёшься. Мама Ромена так любила и так верила в его исключительность, что обмануть её ожидания он не мог.

Они вдвоём приехали во Францию из России, точнее, из Литвы. Маленький мальчик и мама. В них были намешаны разные крови, в том числе еврейская и татарская. Мама была очень активная, ходила по лавкам, продавала какие-то товары, сама была лавочницей, потом – управляющей отелем.

Всё делала для того, чтобы сын стал незаурядной личностью и прославился.

Книга эта – описание реальной жизни мамы и сына. Борьба за существование в трудное время между двумя войнами и на войне. Сын в результате стал знаменитым лётчиком, а потом – ещё более знаменитым писателем. Мама его с войны не дождалась, но все последние военные годы он получал от неё письма, хотя мамы уже не было в живых.

Мне и раньше нравился этот писатель, а после «Обещания на рассвете» я его просто полюбил.

К чему я это всё рассказываю.

А к тому, что я с детства мечтал стать писателем. Не моряком, не пожарным, а именно писателем.

Классе во втором я начал писать роман из сельской жизни, правда, к тому моменту я ни разу не был ни в селе, ни в деревне. Дальше имён героев дело не пошло. Но я всё равно хотел стать писателем. Что-то всё время придумывал и даже когда был в «Артеке», пионером, получил там свой первый литературный гонорар.

У нас мальчик один по фамилии Смолик потерял ботинок, и я спел про него куплеты на мотив лезгинки.

У Смолика пропали ботинки,
Не ботинки были, а картинки…

Дальше текста не помню, но хорошо помню, что Смолик дал мне по шее.

Это и был мой первый литературный гонорар.

И вот, мечтая стать писателем, я решил, когда вырасту, обязательно написать о своей маме.