Я всё ещё здесь (СИ)

Между разговором вскользь кивает на меня, и я понимаю, что именно мою персону он и имеет ввиду. Ещё бы, познакомился с парнем, который был без ума от его сестры, а теперь видит перед собой типа, который таскает за собой девушку, как собственного раба, заставляя делать ужасные вещи. Ещё и не отпускает, удерживая возле себя насильно. Интересно, а про Алесю он наслышан?

— Ты не боишься, что он сделает тоже самое с твоей сестрой? — задаю, как мне кажется, очевидный вопрос, но Максим лишь легко усмехается, делая очередную затяжку.

— Он никогда не причинит ей вреда, — насупить брови сейчас самое время, мне поистине непонятно, с чего такая уверенность. — Она его первая любовь, я порой сам диву давался, как в нём могут жить два настолько разных человека. Но я уверен, — долгая затяжка, он медленно выпускает дым в воздух, откидывая голову на угловую тумбу, — будучи на всю голову долбанутым, он и пальцем её не тронет. Прошедшие два дня это показали.

Не знаю, что внутри творится, но мне на какой-то миг становится даже обидно. Обидно за то, что ведь вначале отношений он был вполне сносным. Причём сносным настолько, что я влюбилась в него, как глупая дурочка. А потом... Потом начался кромешный ад, который длится уже хрен знает сколько времени. И я оказываюсь вовлечённой в этот водоворот его безумия, на нём словно искажающие реальность очки, а в мозгу паразит, который мешает разглядеть ему реальность вещей. Это я о себе. Ведь я же, чёрт возьми, девушка! Почему я не заслуживаю хорошего отношения? Где я так чертовски провинилась, что он наказывает меня вот так?

Но я нахожу в себе силы и всё-таки поднимаюсь, прошу Макса оставаться здесь, а сама бреду к серванту и достаю первое, что попадается под руку. Крепкие градусы просто необходимы, по-другому не могу.

— Вот даже как... — он снова улыбается и кивает на полку над моей головой. Мне приходится встать на носочки, чтобы достать два стакана, по которым и будет разлит прихваченный из гостиной Вермут.

— Просто я слишком трезва для откровений, — пытаюсь тоже улыбнуться, учитывая рамки этого вечера, пока он берёт на себя ответственность за разлитие напитка. А ещё я надеюсь не допиться до такой кондиции, чтобы лишнего наболтать, хотя душа так и требует опустошить эту бутылку залпом. Уж слишком давно хотелось до кого-то докричаться, излить всё, что сидело где-то глубоко и мешало дышать.

Я слушаю его рассказ о юности, о том, как он встретил нужных людей и как развивалась его жизнь со временем в преступном мире. Просто сижу напротив него, скрестив ноги по-турецки и пытаюсь понять, правда ли он решился рассказать мне всё, или же преувеличивает, когда тема заходит об убийствах.

— Я никогда не решал, забрать ли у кого-то жизнь. Выходил из ситуации иным путём.

Мне непонятно, что он, человек слова и верных логических суждений делал в узком кругу с Глебом. Зато по ходу развития событий мне удалось составить собственную логическую цепочку, из которой я поняла одно. Точнее, смогла ответить на свой собственный вопрос, который не давал покоя.

Ведь казалось бы, что такого он во мне нашёл, что будучи не зная меня достаточно хорошо, решился пойти наперекор человеку, с коим был близок так много лет? Почему я? А потом я просто поняла одну простую истину: у него не было как таковых отношений, большинство барышень либо пользовались им, либо сбегали, когда узнавали о том, кто он есть. Некоторые просто не могли смириться с его властным характером и попросту не проходили проверок, которые он устраивал. И среди всего этого сброда он смог увидеть то, чего ему не хватало с самого детства: чувства верности. Он признался, что был поражён моей привязанностью к тому, кто относился ко мне не самым лучшим образом. Далеко не лучшим... И это не было слепым подчинением, обусловленным страхом, это было нечто иным. Да, я ненавидела его, но при этом не пыталась дёргаться и бежать, зная, что меня всё равно вернут. А ещё я не отдавала себе отчёта и, сама того не замечая, словно на автомате интересовалась о нём у Макса, облачая свою сущность. Несмотря на его скотский характер и из ряда вон выходящее поведение, где-то в глубине я всё ещё была к нему привязана, чувствовала за него некую ответственность и то, что объяснить до сих пор не могу. Я чувствовала в нём человека, сломленного и потерянного в собственной оболочке, у которого есть ещё шанс на нормальное существование. И этот шанс, как оказалось, имеет место быть. Вот только не со мной... Наверное, эту веру и способность любить, не взирая ни на что, Макс во мне и разглядел. И той ночью в мотеле уберечь пытался, зная, что рядом со мной Миронов продолжит терять контроль и дальше, пока не похоронит мою человечность.

Глоток за глотком, бутылка опустошена наполовину, а у меня язык достаточно развязан для того, чтобы увести русло этих откровений в свою историю.