Я всё ещё здесь (СИ)

— Эй, — резко распахиваю глаза, забывая, как дышать. Но всё же хватаю ртом воздух, пугая своим видом зашедшего полицейского. — Всё в порядке? — Ага. Лучше некуда. Просто киваю. — Извини за беспокойство, но мне нужно кое-что уточнить. — Темнокожий офицер с точёными чертами лица и ровно выбритой бородкой садится на стул возле моей кровати, смотря на меня так, будто заранее извиняясь. — Мы просто должны быть уверены, — он достаёт лист бумаги и показывает мне составленный фоторобот. — Это он?

Мне не нужно отвечать.

Всё видно по моей реакции.

По мурашкам, пробежавших вдоль позвоночника и отозвавшимся на руках. По дрожи, начинающей атаковать моё тело с подбородка, когда зуб на зуб не попадает. И по бегающим из угла в угол глазам, ведь я готова смотреть куда угодно, лишь бы не на это лицо.

Отворачиваюсь, киваю, явно давая понять, что листок этот лучше убрать от меня куда-подальше, ибо я точно зайдусь криком, как ненормальная. Ведь в моём подсознании он всё ещё мёртв, и мне до жути больно осознавать, что причина моего сумасшествия расхаживает на свободе. И не просто на свободе, а где-то здесь, близко. Ноющее чувство страха из груди никуда не девается, не успокаивает даже вид представителя закона.

На протяжении этих дней они меняются с напарниками каждые три часа, дежуря то на этаже, то у моей палаты.

Из-за скулящей паранойи мне кажется, что тело уже давным-давно пришло в норму, а пострадавшая больше всего правая нога пошла на поправку, поэтому я и умоляюще заглядываю врачам в глаза и безмолвно прошу, чтобы домой отпустили. В конце концов, однажды я уже была нянькой для Михайлова, теперь его очередь. Без присмотра и ухода должным образом не останусь.

И в один счастливый понедельник мне всё-таки удаётся услышать новость о том, что меня выписывают.

Нет, мне всё также прописан постельный режим, приём лекарств, даже дежурство в виде полиции никуда не денется, я просто сменю больничную палату на дом Морта, куда уже тонну времени хочу вернуться.

Из этой палаты я выезжаю в кресле-каталке, затем нагретая Ауди, а после моей опорой становятся руки Михайлова, которые несут меня в дом.

Выдыхаю.

Наконец-то.

Укладывает меня на диван, а сам топает на кухню, открывая холодильник и почёсывая затылок.

— Тут такое дело... — я уже даже догадываюсь, какое, — содержимое не обновлялось давно, а то, что было — пропало. — Досада то какая. — Слушай, — хлопает дверцей, натягивая обратно куртку, — я в город за едой быстро метнусь, а ты пока телевизор посмотри, или ещё чего. — Отодвигает форточку, открывая вид с окна на полицейскую машину. — За домом наблюдают, так что ничего не бойся. Я мигом. Обещаю.

Улыбается напоследок, выходя из дома и оставляя меня в компании своих гаджетов.

Что же...

Всё не так плохо.

Паркуя авто на стоянке, Михайлов топает к гипермаркету, доходя до пешеходного перехода и ожидая, пока загорится зелёный.

Дождь накрапывает не на шутку, он чуть мнётся и щурится, когда капли попадают на лицо, а собственный вкус напоминает, что при выборе одежды пора бы начать мысли хоть немножечко конструктивно и купить хотя бы пару вещей с капюшоном.

Красный сигнал светофора исчезнет через тридцать секунд, по обе стороны дороги скапливается приличное количество народу, а над головой Михайлова вдруг раскрывается зонт, когда подошедший к нему молодой человек берёт его под локоть, заставляя вести себя, как ни в чём не бывало.

— Шагай, — мужской голос приказывает, имея эффект неожиданности, и Слава, сцепив зубы, топает с ним нога в ногу, покуда прекрасно понимает, что тут слишком большое количество народу для действий громкого характера.

— Какого хера тебе нужно? — рычит сквозь зубы, всё же задевая боковым зрением собеседника и улавливая пряди белых волос, торчащих из-под капюшона.

— Прогуляться с тобой под дождём, не видишь, что ли? — его усмешка действует как никогда дурно, Морт изо всех сил старается держать себя в руках, пока нежданный спутник дёргает его за собой, уводя совершенно в другую от гипермаркета сторону.

— Если ты хоть на пару метров к ней приблизишься...

— То что ты сделаешь? — блондин в открытую насмехается, усугубляя ситуацию и доводя Морта до трясучки. — Пожалуешься Даниэлю, с которым ты усердно мой фоторобот составлял? — Одна фраза, Михайлов содрогается всем телом, злостно поджимая подбородок и закипая ещё больше. — Он у меня такой несмышлёный, ему ведь стоило просто показать тебе наше с ним фото из бара и спросить, меня ли ты видел тем вечером? — осознание всей ситуации настигает тяжким грузом, заставляя прикрыть глаза от безысходности и непреднамеренно дёрнуться из хватки, но Миронов зажимает его руку сильнее, покуда оба не доходят до подворотни. — Кстати, — взмах свободной руки, блондин театрально поглядывает на стрелки часов, — сейчас, кажется, его смена дежурства возле твоего дома.

Последняя капля.

Морт изо всех сил вырывается, но идущий даже мысленно на шаг впереди Миронов реагирует как никогда быстро, пресекая его попытку занять лидирующую позицию в неравной схватке и прикладывая головой о стену.