Я всё ещё здесь (СИ)

Пробки, движение сложное, он в очередной раз бьёт по рулю и рычит себе под нос, проклиная всё и всех на своём пути.

А потом затихает на мгновение, поворачивая голову и обращая внимание на соседнюю улицу, по которой проезжают две полицейские машины, разгоняя пробку сиренами и красно-синими проблесками.

Времени думать нет.

Газ в пол, он вылетает на встречную и выстраивается за двумя автомобилями, ни на секунду не сомневаясь, что они едут по тому же адресу.

— Что ты имеешь ввиду? — он имеет ввиду месть, Лера. Нельзя быть такой глупой.

— Отместка, — видимо, уловил, что первое слово мне не под силу, — выдержанная такая, которую вершить потом приятно.

Сглатываю, отставляю чашку на тумбу, к планшету. Моё внимание теперь привлекает Даниэль, в улыбке которого я нахожу неподдельную странность и что-то меня пугающее.

— В смысле? — встряхиваю выкрашенными пепельными прядями, хлопая глазами. Которые, кстати, под цвет волос весьма подходят. Серые такие, с болезнью будто потускневшие ещё больше.

— Я объясню. — Хлопает ладонями по коленям, вставая и пересаживаясь ко мне. Достаёт из кармана телефон. — Вот смотри, — мне протягивает, а я поверить в происходящее не успеваю. — Узнаёшь?

Его смартфон в пальцах, а на экране фото, где он стоит в обнимку с тем, вид которого посылает моей голове всевозможные тревожные сигналы. Дышать перестаю, руки не слушаются, непроизвольно сглатываю и пытаюсь отодвинуться. Предвидит, обвивает рукой запястье, непринуждённо так, заставляя оставаться возле него.

— Это Глеб. — Да, спасибо, я и так знаю. Обычно, в такие моменты я становлюсь неспособной рационально мыслить, покуда страх вытесняет всё, что только можно. Но я продолжаю слышать каждое его слово. — Мы с ним с малолетства вместе, — и ослу уже понятно, что они заодно.

Вот только к боязни за собственную шкуру добавился нисходящий страх за того, кто покинул этот дом больше получаса назад и обещал скоро вернуться. Закрываю глаза. Где же ты, Морт...

— А знаешь, что самое обидное? — Знаю. Сидеть тут рядом с тобой с перемотанной ногой, на которую ступить едва могу. — То, что этот придурок однажды накурился так, что заставил мою девушку отсосать у него. — Мне даже не интересно, было ли это до меня, или же в отношениях со мной. Плевать. Просто прирежь меня на месте, я больше не вынесу. — Но самое забавное то, что он припугнул её не слабо, когда протрезвел. И после этого думал, что я ни о чём не узнаю.

Он заливается нечеловеческим хохотом, а вот мне отнюдь не смешно. Каждая секунда приближает меня к неминуемому провалу, я уже даже молюсь, чтобы Морт не вернулся раньше времени, ибо глаза падают мулату на пояс, я вижу пистолет.

Он болен.

Болен не на шутку.

Я теперь даже понимаю, как он мог ужиться с Мироновым и находиться с ним такое долгое время.

Яблоко от яблони...

— Глеб такой наивный. — Выдыхает, перестаёт смеяться, оставляя на лице улыбку и поднимаясь с дивана. Дрожь. А его последнее заключение заставляет как-то ненормально усмехнуться и меня. Либо он плохо его знает, либо отшибленнее, чем я могу себе представить. — Пойдём, — повергает в шок своей настойчивой фразой, даже понять ничего не успеваю, когда он берёт меня на руки. — Думаю, ты выпила достаточно, — цепляет взглядом почти опустошённую чашку, пока до меня успевает дойти, что моё заторможенное состояние — ничто иное, как результат выпитой гадости, которую этот мудак подлил мне в кофе. — Скоро уснёшь крепким сном.

— Не надо... — хочется взмолиться, завыть, призвать его к иным действиям, но всё, что у меня выходит — так это даже не до конца слабо промурчать короткую фразу. Глаза практически закрываются, я перестаю держать себя в руках.

— Вот так, — удерживает меня, открывая заднюю дверь полицейской машины и укладывая меня на сидение, — скоро мы будем далеко отсюда.

Вижу, как он топает к дому. Видимо, следы замести.

Но как бы я не хотела оставаться в здравом уме, рассудок уводит, глаза слипаются, а уже спустя короткое время я отрубаюсь прямо в авто, чувствуя напоследок, как лёгкий ветер пробирается в приоткрытое окно, лаская шею.

Вой сирен.

Две патрульные машины паркуются возле дома, по разные стороны от уже припаркованного полицейского авто.

Следом за ними подлетает и Ауди Михайлова, паркуясь чуть поодаль.

Шатен выходит, напряжённо хлопая дверью и топая к дому на ватных ногах.

Сирены утихли, остались только проблески характерных красно-синих цветов на маячках, которые придавали этому месту сигнал о неблагополучных обстоятельствах.

Он видел, как трое в формах забежали в дом. Слышал, как они отдают друг другу приказы и как решают разделиться. А также прекрасно понимал, что судя по их действиям — в доме никого нет.

Приближается к порогу, но не доходит.

Ноги подкашиваются, когда он обходит полицейскую машину, что должна была охранять дом. Но она стоит даже не заведённая, внутри пусто, а задняя дверца чуть приоткрыта.

Ещё пять шагов, бессилие овладевает телом окончательно и Морт попросту валится на колени, когда видит рядом с ней Даниэля, лежащего на земле без сознания.