Я всё равно тебя добьюсь

Я с его прямолинейных шуточек порой просто выпадаю в осадок. А он даже не замечает, что несёт. Язык работает на опережение мозга. Ну или не задействует последний в принципе.

– Кремушком помажь. Негоже портить рабочий инструмент. Мозолистыми пальцами неудобно бренькать на гитаре, – замираю возле ворот, высматривая дядю Юру, который уже успел угнать на своём звере на другой конец поля. – Я иду первой, а ты выжди несколько минут, ладно?

– Ептыть. Шухеримся, словно правда что-то противозаконное сделали. Если бы.

Сама понимаю как эта игра в прятки по детски смотрится, но как объяснить, что наше маленькое село настолько маленькое, что тут каждого по отчеству знают? Здесь единственное развлечение – это сплетни. Если повода нет – что-нибудь всё равно придумают, а если он есть…

За те полгода, что я в Москве меня и так успели обмусолить сверху донизу. Каждое моё выложенное в инет видео передавалось по кругу всем соседкам на лавочке и засматривалось до дыр, подвергаясь доскональному обыску на запрещёнку.

Я в купальнике возле бассейна? Какой позор! Матом ругнулась в рилсе^[31]? Катастрофа! Меня кто-то по дружески обнял из наших парней? Разврат! На заднем плане ребята хохочут над комедией по телеку, дымя кальяном? Боже, нет, она точно живёт в наркоманском притоне.

Само собой, каждую такою "находку" нужно перетереть всей строгой комиссией и, выбрав старосту, бежать к родителям жаловаться: "Ваша дочь, там, в этой своей столице на кривую дорожку встала! Похабщиной занимается! А ведь была такая примерная девочка с косичками".

Первое время мама с папой выслушали подобные дифирамбы чуть ли не ежедневно, но, устав, предельно вежливо дали понять, что иногда молчание – золото. После этого ретивые сыщики местного разлива пыл умерили, но надзор и не думал сниматься. Просто шушукаются уже более осторожно. Между собой.

Родители относятся к этому спокойно. Говорят: "не слушай завистливых стариков и делай так, как посчитаешь нужным", но ограничения всё равно давят. Волей – не волей приходится фильтровать контент. Не ради репутации, а чтоб родителям краснеть не приходилось.

Поэтому и сейчас не хочется добавлять масла в огонь. Появление Тимы и без того произвело фурор. Представляю, о чём судачат в округе, и если нас запалят вместе… Будет очень неудобно. Тем более накануне свадьбы.

Свадьба…

Событие, которое должно вызывать предвкушение и эйфорию, но у меня ассоциируется только с напряжением. Хочу ли я выходить замуж? Да. Люблю ли Сашу? Да. Готова ли стать его женой? Д… Не знаю. Всё запутанно, сложно и непонятно. И человек, оставшийся в амбаре, только усугубляет эту неопределённость.

– Вот ты где, – на повороте к дому меня уже встречает вышедший покурить Саша. – Нашла Марусю?

– Что? А… да, – точно. Я же сбежала под предлогом. Маруся любит возиться с декупажем^[32], думала попросить её украсить бутылки с шампанским и бокалы.

– Странно. А она вот минут десять назад заскакивала к нам и уверяет, что тебя не видела, – атас. Пойманная на вранье с поличным пристыженно поджимаю губы, пока из моих волос вынимают затерявшуюся солому. – Пань, всё хорошо?

– Наверное, – ответ туманный, но зато максимально честный.

– Поговорить хочешь?

– Возможно. Но не сейчас.

– Ладно. Когда надумаешь, скажешь, – затоптав брошенный на землю бычок, меня привлекают к себе, тепло обнимая и целуя в макушку. Эта обволакивающая безграничная нежность, наверное, самое лучшее его качество. В его объятиях всегда спокойно и надёжно.

– Как трогательно, что блевать от умиления охота, – голос Нечаева как раскалённый нож по маслу: режет секундную идиллию на части. Не мог дольше подождать или хотя бы окольными путями пройти? Топает навстречу такой вальяжный, руки в карманах, а в зубах… капец. Лучше б подавился этой своей соломинкой.

– Ведёрко принести? – заботливо уточняет Саша.

– Себе принесите. Ещё растаете на солнышке от ванильности, – прошествовав мимо, Тим теряется за закрытой калиткой, а я готова от стыда сквозь землю провалится. Там солома, тут солома, одно направление, слишком довольный собой Нечаев – два и два сложить несложно.

– Не спрашивай, – прошу я, чувствуя замершую на спине Сашину руку.

– Не спрашиваю. Пока что. Пошли, там родители выбирают начинку для торта.

– Только не безе.

– Вот ты им это и скажи. Меня не слушают.

* * *

Стою в своей комнате возле распахнутой дверцы шкафа, задумчиво разглядывая свадебное платье на вешалке. То самое, что выбрал Тимофей. Потому что оно… действительное идеальное. Именно то, что я бы для себя и хотела. Он знает. Всё знает. Опускаю глаза, крутя кольцо на пальце.

"Белое. Исключительно белое".

Снова в точку. Красное и жёлтое золото – не моё. Я люблю именно белое. Даже крестик на шее из белого. И серёжки на мне в виде тонких веток с брюликами на листочках тоже белые. Серёжки, которые подарил мне Тима в последнюю нашу поездку всей дружной компанией в Дубаи.