Я всё равно тебя добьюсь

Подобные Златкины развлечения давно всех достали. Мы хоть как-то стараемся не доставлять дискомфорта друг другу, шифруемся, стараемся сдерживаться, этой же по барабану. Но приходится терпеть, выбора нет. Нашему администратору Арчи, ответственному за соблюдение тишины и правил приличия на "общажной" жилплощади, не до этого. Он там же, наверху. Наказывает горлопанку по-своему. Так что беруши надеть хочется.

И процесс обычно затягивается, наверх не подняться. Приходится сидеть вместе с остальными, хотя я бы не отказалась пойти полежать. День вроде и не тяжёлый был, но морально чувствую себя какой-то утомлённой. Последние деньки душного лета сказываются, которые в городе ощущаются ещё сильнее, чем в деревне.

– Вот сволота несговорчивая, ― хмыкает Тумасова в какой-то момент, чирикаясь в телефоне.

– Кто?

– Да бывший Паулинкин. Упрашиваю обнажёнку прислать, а он наотрез отказывается. Ну да ладно, своих ему накидаю. Мне не жалко. Пусть любуется.

Они и контактами успели уже обменяться? Какие шустрые.

– Скидываешь ему свои голые фотки?

Отвлекаюсь от попыток абстрагироваться от неприятного запаха. Прям реально неприятного. Я морепродукты люблю, даже попробовала съесть одну креветку, но лучше не стало. Наоборот, начало подташнивать.

Запить. Чем можно запить? Чья кола? Неважно.

– Да не прям голые. В бикини. У меня ж их завались.

Надо полагать, если вспомнить, что несмотря на попытки сестёр построить карьеру в киноиндустрии, их по большей части приглашают к себе как раз-таки модельные агентства. Высокие, стройные куколки, популярные в сети, ещё и близняшки ― за контракт с ними дерутся на ножах.

– О, свой ствол прислал! ― обрадовалась Агата. Я в этот момент как раз отпиваю из бутылки, от чего, поперхнувшись, закашливаюсь и проливаю половину на себя. ― Да оружие в смысле табельное, ― хихикнула Тумасова, довольная нашей реакцией. ― А вы что подумали, пошляки! И с кем я только живу!

Ха-ха. Очень смешно. Только не смешно. Мне вообще как-то не хорошо.

– Ты куда? ― удивлённо встрепенулся Нечаев, когда я подорвалась с места.

– Сейчас вернусь, ― торопливо убегаю в туалет на первом этаже. В горле стоит неприятная сдавленность. Пальцы пахнут креветкой, случайно провожу ими по лицу и… меня выворачивает наизнанку. Весь греческий салат, съеденный на обед в кафе, выходит. Благо унитаз рядом. Может, оливки попались испорченные? Или фета^[39]?

Нет. Дело точно не в салате. Потому что на следующий день всё повторяется. На этот раз от запаха сигарет, когда Тим закуривает рядом. Снова подташнивает, но содержимое остаётся в желудке. А вот вечером полощет по-чёрному. Уже вообще без причины.

Плохое предчувствие зарождается вперемешку с тревогой непроизвольно. Вернувшись из уборной сижу на своей постели, сверять с календарём. Задержка на несколько дней. Только не это…

Софа, наблюдающая за мной тайком с другого конца спальни, молча лезет в прикроватную тумбу, неся сразу два ещё упакованных в магазинную плёнку теста на беременность.

– Оптом закупалась? ― шутка такая себе, на троечку. Просто сбить напряжение.

– Эй, ну у меня так-то секс регулярный появился после долгого перерыва. Организм охренел, цикл сбился. Я в панику. Вот и осталось. Иди, писай.

Коробочки принимаю с трясущейся рукой. У кого точно сейчас паника, так это у меня.

– Я боюсь.

– Тогда пошли вместе. Буду скандировать кричалки, пока сидишь на толчке.

В туалет её, конечно, не беру, да и обходится без кричалок, но моральная поддержка правда очень кстати. Потому что из уборной через несколько минут не выхожу, а выпадаю. Бледная как полотно.

– Чё, Павлик^[40], поздравляю, ― прицыкнув, сочувствующе хмыкает Софа, разглядывая сразу четыре полоски, зажатые в моём кулаке. ― Это, как сказал бы Гертруда^[41]: залёт

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ТИМ

Глава одиннадцатая. Поздравляю, ты станешь папой

Хотите увидеть счастливую рожу по уши влюблённого идиота, который, наконец, заполучил самую красивую девушку в мире? Зайдите в мой профиль.

Не, ну правда. Знаю, что, наверное, всех уже этим успел хорошенько задолбать, но ничего не могу поделать с катастрофической нехваткой тактильности. Я хочу говорить о ней. Я хочу показывать её рядом с собой. Я хочу трогать её. Целовать, любить, ласкать. Каждую гребаную секунду.

Возможно, ей и самой это не очень нравится, но уж не обессудьте! Я полгода не мог позволить себе такой роскоши, пусть терпит. Рано или поздно угомонюсь. Наверное. Но это не точно. Я в принципе любвеобильный, а тут ещё и приходится отдуваться за двоих.

Не, не в смысле, что Пуля сухарь, а в смысле, что на людях и в сторисах она заметно скованна, так как не привыкла выставлять личное-личное, целоваться с кем-то в прямом эфире и банально слышать столько комплиментов в свой адрес.

А давайте начистоту, последнее за мной не заржавеет. Я могу подобрать для неё десятки прилагательных и при этом ни разу не повториться. Чувственная, тонкая, нежная, красивая, шикарная, милая, фантастическая, очаровательная, божественная, умопомрачительная, желанная, романтичная…