Я выбираю Элис

Очевидно, что и Подмышке мамино вождение кажется слишком утомительным. Когда мама наконец обнаружила площадку для стоянки и мы припарковались, понадобилось порядка десяти минут, чтобы закончился поток всех тех, кто плелся за нами. Взгляды, которые бросали в нашу сторону, были уничтожающими. Даже дамы с голубыми волосами и старички в шляпах грозили нам кулаками из своих огромных домов на колесах. О господи.

Как бы то ни было, когда я вернулась из туалета, Подмышка сидела на месте водителя. Это должно быть интересно. Подмышка поражает меня своей самоуверенностью в сочетании с неадекватностью. Не сомневаюсь, что водит она чудовищно.

Подмышка съехала с катушек. Все повторяет, что вождение позволяет ей почувствовать себя такой свободной и достичь контакта с энергией богини. Должно быть, у автогонщиков переизбыток этой самой энергии, раз они носятся на таких бешеных скоростях.

Мы петляем, кренясь, по всей ширине дороги и, сдается мне, уже оставили позади себя все те машины, которые вынуждены были плестись за нами, когда за рулем была мама. Мне так страшно, что пришлось стащить с себя наушники, чтобы получше сосредоточиться на молитве.

Черт возьми, Подмышка не стесняется обгонять других даже на крутых поворотах! Говорить никто из нас не в состоянии. Мы вдавлены в сиденья и вцепились кто в приборную доску, кто в дверные ручки. Для того чтобы оторвать мамины руки от приборной доски, понадобились бы «челюсти жизни»[52]!

Однако старушка Подмышка вовсе не замечает волн страха, исходящих от ее пассажиров. То обстоятельство, что наш автомобиль мчится со скоростью сто сорок километров в час на участке с максимальной разрешенной скоростью девяносто, ее нисколько не смущает. То обстоятельство, что даже на малейших скатах нас подбрасывает в воздух, также ускользает от ее внимания. Зато она распространяется о том, как во время прощальной церемонии на прошлой неделе ее постигло озарение насчет собственной потребности в безопасности, и после того, как она сожгла немного шалфея, станцевала танец жизни или что-то в этом духе, она, мол, готова к жизни, в которой нет места страху. Мне, как всегда, везет. Подмышка решает расстаться с естественным чувством страха и теперь вот ведет нашу машину. Вы не поверите, но с тех пор, как Подмышка села за руль, мое желание жить стало в тысячу раз сильнее. Никакие на свете нью-эйджевские ритуалы не помогут мне справиться с этой моральной травмой. Для этого мне потребуется интенсивная длительная терапия. Возможно, я искалечена навсегда. Возможно, мне теперь вечно придется ходить пешком, потому что Подмышка вызвала во мне сделавшую меня инвалидом фобию по отношению к транспортным средствам.

Даже рыбки Макгрегора застыли, насколько это слово вообще к ним применимо, в своих пластиковых мешках, хлюпавших, как наполненные водой шарики на дне рождения. Писанина в моей записной книжке расползается по всей странице. Но я же не могу не задокументировать этот момент! Моя записная книжка может стать чем-то вроде маленького черного ящика, обнаруженного после авиакатастрофы. Людям захочется узнать, что же могло нас заставить мчаться на рыбную выставку с такой бешеной скоростью.

Ну неужели у нас не может быть нормальной семейной прогулки? Единственное, что мне по душе, это то, что Подмышка сбрила с нашей поездки где-то час.

Позже, но еще не поздно

А вот и мы! Ну разумеется, мы угодили в аварию, едва въехали на автостоянку Общественного центра Террасы со скоростью порядка восьмидесяти километров в час. Столкновения было не избежать. Хорошо еще, что никто, ну кроме разве что Джеральдин, не пострадал. Думаю, что и травма Джеральдин не так уж опасна. В конце концов, Подмышка всего лишь слегка зацепила какой-то трейлер за край. При столкновении с нами он сморщился и сложился вдвое, Подмышка же ударила по тормозам в самом конце автостоянки и приложила руку к губам:

— О боже. Я только что кого-то стукнула?

Мама расцепила плотно сжатые челюсти и ответила:

— Да, ты кого-то стукнула.

Тут запричитала Джеральдин:

— О, моя шея! Я вывихнула себе шею!

Мама на нее зарычала:

— Да ничего ты не вывихнула!

Потом повернулась к Подмышке:

— Ты всегда так водишь? Боже правый, это самый ужасный опыт в моей жизни! Наша страховка вылетит в трубу. В машине мои дети. О господи.

Я не могла не обратить внимания на наше место в списке маминых забот, однако решила в этот раз держать свои мысли при себе.

Подмышка ответила:

— Ей-богу, мне так жаль.

На нашу машину, словно ураган, обрушился какой-то мужичонка с жесткой щеткой усов. Лицо его было красным, а на губах, пока он орал на нас, выступила пена:

— Вы че творите??? Вы стукнули мой трейлер! Вы стукнули мой долбаный трейлер!

Он был одет в камуфляж, а на поясе у него висел длинный охотничий нож.

Подмышка робко опустила стекло:

— Это ваш трейлер?