— А чей он, по-вашему, черт бы вас побрал?! — завизжал мужичонка. — Разумеется, это мой долбаный трейлер. Вам, леди, еще повезло, что я вытащил из него рыбок до того, как вы его стукнули. Случись это на две минуты раньше, вы бы угробили мне фундулюсов на тысячу долларов. — Немного подумав, он добавил: — И жену мою заодно. Если бы она находилась в трейлере, то могла бы покалечиться. — Правда, слово «покалечиться» он произнес как «покорячиться».
Подмышка продолжала извиняться, а мы с мамой и Джеральдин выбрались, пошатываясь, из машины, стараясь совладать с подкашивающимися от страха ногами.
Макгрегор наклонился к переднему сиденью.
— Вы привезли на выставку фундулюсов? — спросил он.
Разъяренный мужичонка всмотрелся в Макгрегора, который сидел, крепко зажав между коленями ведро с обалдевшими, травмированными рыбками, и ответил:
— Да, привез тут кучу фундулюсов на выставку и на аукцион. А еще сушеные икринки. А у тебя что?
Пока Макгрегор и Усы беседовали о рыбках, Подмышка, мама, Джеральдин и я сбились в кучку в сторонке, дожидаясь, пока уймется дрожь в коленях. Как я поняла, фундулюсы — это такие сезонные рыбки, которым требуется лишь, чтобы подливали воду, а мужичонка — крупнейший в стране рыбовод или типа того. В свою очередь, у него в штате Монтана, откуда он сам родом, имеется поставщик, еще один крутой рыбовод, живущий там на огороженной территории.
Углубившись в беседу, Макгрегор и
Подмышка и Джеральдин достали из машины барабаны, а мы с мамой проследовали за Макгрего-ром и Питом в спортивный зал.
Слава богу, что у нас есть Макгрегор со своими рыбками. Если бы с нами была только вонючая Джеральдин и Волосатая Подмышка, Пит наверняка пустил бы в дело свой длинный охотничий нож. С американцем в боевом снаряжении на рыбной выставке шутки плохи. Пит, должно быть, один из тех «ополченцев», которые только и ждут конца света, чтобы вернуться к своей излюбленной пище — лесным белкам. А фундулюсы — рыба, которая как нельзя лучше подходит самому крутому специалисту по выживанию.
В одной половине спортивного зала находилась сцена, перед которой стояли ряды пластмассовых стульев. В другой половине располагалось примерно пятнадцать столов, на каждом из которых стояло несколько чаш или небольших прямоугольных аквариумов. За аквариумами гордо восседали их владельцы и рыбоводы.
Макгрегор был возле стола Пита. Стол находился в единоличном распоряжении Пита и был уставлен примерно двадцатью чашами с одной-двумя рыбками в каждой. За столом сидела, ссутулившись, затюканная и, судя по выражению лица, ненавидящая рыбок женщина, должно быть приходившаяся Питу женой, редко избегавшей участи покорячиться. Рядом были еще минимум двое ополченческого вида парней, один из которых стоял за аквариумом с какими-то изысканными гуппи, а другой — за чашей с крошечными, мелькающими как молнии, красными неонами.
Остальные, выставившие напоказ свои украшенные плавниками сокровища, представляли собой разношерстную даже по меркам Британской Колумбии компанию. Тут были дети с напряженными физиономиями, дети со скучающими физиономиями и напряженными родителями, пара байкеров в коже, татуировках и шрамах, контингент «Четырех эйч»[53], а также какие-то серьезные ученые типы, чьи аквариумы скрывались за всякими шлангами и трубками и прочими странными фильтрующими приспособлениями.
Макгрегор нашел закрепленный за ним стол, и мы с мамой помогли ему обустроиться. Маме хотелось, чтобы отведенное Макгрегору место выглядело как-то особенно, по-домашнему, и она подложила под три аквариума тканый коврик, однако вскоре к нам подошел какой-то официальный рыбный представитель и заставил коврик убрать, потому что это, дескать, несправедливо по отношению к другим рыбкам. Макгрегор переместил рыбок из мешков в аквариумы. Отполировал аквариумы до блеска и ловко отцепил пинцетом свисавшие с бойцовой рыбки какашки — этот способ он вычитал в интернете. Затем установил перед аквариумами небольшие таблички с названиями рыбок. Betta splendens — самец, неспаренный. Pterophyllum sca-lare — спаренная пара. Pterophyllum scalare — мальки, не разделенные по полу.