«Я вырос в сталинскую эпоху». Политический автопортрет советского журналиста

Низы роптали. В рабочих казармах возмущались начальственным благополучием, вспоминали старые сытые времена, ругали евреев. Однако противостоять номенклатурному возвышению они не могли, лишенные языка, без вожаков, без политической рефлексии, со слабыми зачатками солидарности – без каких бы то ни было перспектив.

«Масса» – стихия, ахерон – без отчетливых идей и программ и не имеет вождей, – писал внимательный наблюдатель с социал-демократическим прошлым и марксистским образованием. – Ее движение – это конвульсии, вспышки, бунты локального характера, жестоко, но легко подавляемые. Симптомы общего состояния страны, эти вспышки не угрожают системе. А вождей нет еще и потому, что всякий человек, мало-мальски способный к иному труду, кроме физического, извлекается из «массы» и переводится в высший разряд; при постоянной нехватке в интеллигентной рабочей силе – это правило, а не исключение[191].

В Березниках не бунтовали, только бранились.

Социальная напряженность в послевоенные годы была окрашена в антисемитские тона. В низовом антисемитизме были перемешаны самые разные культурные пласты. В нем были конфессиональные мотивы, накладывающиеся на социальную ненависть к лавочнику, торгашу, ростовщику, но с ними и неприятие советской политики, отождествляемой с еврейством, и неприязнь к эвакуированным.

Ни для кого из нас не является секретом, что местное наиболее отсталое население нас ненавидит, относится к нам враждебно, что подтверждается фактами повсеместного выселения наших семейств из частных квартир местных хозяев. Обращаю Ваше внимание на особенное отношение местного населения к евреям, которое находит отражение среди детей-школьников, где отмечается национальная рознь между детьми, а также узаконена ругательная кличка «жид» и «еврей», – жаловалась секретарю обкома жена флотского офицера, эвакуированная в Молотовскую область[192].

Для партийного секретаря это вовсе не было секретом. В октябре 1941 г. он говорил на пленуме обкома:

Надо прямо сказать, что в ряде районов есть просто недоброжелательное отношение к эвакуированным. Вполне законно недовольство отдельными людьми из числа эвакуированных, которые недостойно себя ведут, не хотят работать, барствуют. Но в ряде районов получилось недовольство всеми эвакуированными, что вот, мол, приехали, цену сбили, жить стало плохо. Выходит, эвакуированные потревожили этих обывателей. Надо ликвидировать эти настроения. […] Нам предстоит расселять еще десятки тысяч людей и в Молотове и в ряде других городов. Придется идти на сжатие и уплотнение для того, чтобы дать возможность прибывающим предприятиям нормально работать[193].

Начальник Березниковского городского отдела НКГБ информировал секретаря горкома об антисемитских настроениях: «Кроме этого, отец фронтовика Б-ов, проживающий: г. Березники, 7-й квартал, дом 2, кв. 4, говорит: “Не смотрел бы ни на что, сыновья защищают Родину, а над всеми стариками здесь евреи издеваются, строят надсмешки”»[194].