«Я вырос в сталинскую эпоху». Политический автопортрет советского журналиста

Говорю сейчас с Вашим изображением, которое всегда перед моими глазами. Я смотрю на небольшую Вашу фотографию, которая, судя по всему, относится к 1925 или 1927 году. Вы сфотографированы в полупрофиль. Взгляд устремлен вдаль. На лице легкая улыбка и уверенность в своих силах. На висках еще не видно седины. Отложной воротник простой куртки плотно облегает шею – виден белый подворотничок. А чуть повыше этого портрета – репродукция с картины Ф. Шурпина²⁾ «Утро нашей Родины». В картине есть большое и доброе человеческое настроение. Пожалуй, это единственная картина из множества созданных за последние годы, где виден тот самый Сталин, которого любит наш доверчивый народ, – человек, мыслитель, борец, товарищ. А еще мне нравятся те фотоснимки, где Вы во весь рост в солдатской шинели и фуражке шагаете уверенно и быстро.

Все остальные Ваши изображения не приемлет душа. И сознаюсь откровенно: мне, как бывшему комсомольцу, уже успевшему нажить седины, особенно не нравится изображение Сталина в форме Генералиссимуса³⁾ – очень уж он аккуратненький, пестрый, лубочный. Это изображение, к сожалению, стало самым распространенным. Оно затмевает все остальные. Его видишь повсюду – чуть ли не в общественных уборных. С этого и хочется начать разговор с Вами. Не слишком ли большое значение придаете Вы, сын сапожника, этой аккуратной, пестрой, щегольской форме? Вы – заслуженный военачальник, и вряд ли кто может это оспаривать. Но Вам все-таки куда больше подходит прежний костюм – простой, строгий, без галунов и обилия красных полос. Подходит потому, что именно в этих костюмах видели Вас и Ваши изображения миллионы людей труда в самые трудные и сложные периоды нашей революции. Подходит еще и потому, что он резко не выделяет Вас, когда изображаются вместе Маркс – Энгельс – Ленин – Сталин. Кстати заметим, первые три не были сыновьями сапожников. Подходит еще и потому, что он не выделяет Вас из среды людей труда – их одежда не только не криклива, но пока и не богата.

Слов нет, Генералиссимус немыслим без определенной формы. Эта форма ему нужна в дни военных парадов, при разговорах с представителями потустороннего мира – буржуазными политиками. Но почему-то кажется, что она совершенно не пригодна для другого, более важного – для донесения Вашего внешнего облика до потомков.

Вам, как никому другому, свойственно смотреть вперед, освещать дорогу в коммунизм. Вам, видимо, не суждено будет дожить до коммунизма. И в этом нет ничего удивительного и обидного для Вас – Вы не властны избежать извечных законов человеческого бытия. Зато Ваш образ должен прочно войти в коммунизм. И хочется, от души хочется, чтобы он вошел в сознание потомков, явился бы перед их взором не в генеральской позолоте крикливого мундира. Эта частность, эта медвежья услуга Ваших недалеких и не очень одаренных современников может сильно повредить делу и создать о Вас не совсем точные и справедливые представления среди тех людей, которые, безусловно, сумеют освободиться от тщеславия и множества других пороков и слабостей, свойственных нам, грешным. Сталин-просветитель, Сталин-большевик не очень будет согласовываться с Генералиссимусом.

Генералиссимус – только деталь Вашей биографии. Не больше! Потомки, при всем своеобразии времени, в которое живете и боретесь Вы, воспримут Сталина с трубкой, как утро нашей Родины – «с лицом рабочего, с головой ученого, в одежде простого солдата». Иной Сталин будет вызывать у них по меньшей мере чувство недоумения.

Поверьте, дорогой Иосиф Виссарионович! Костюм – не мелочь, не пустяки. У нас (это Вы хорошо знаете) появилось немало любителей подражать Вам – к сожалению, по форме только, по внешнему виду. И вряд ли увлечение погонами, лампасами и прочей позолоченной и посеребренной канителью, охватившее за последнее время нашу страну, можно признать за серьезное историческое достижение. Скорее, это понимается как последствие тех вынужденных компромиссов, на которые мы вынуждены были пойти в годы минувшей войны. О допустимости, даже неизбежности таких компромиссов в революционной борьбе за коммунистическое преобразование общества хорошо сказано Лениным в его «Детской болезни “левизны” в коммунизме». Честь и слава Вам, сердечная благодарность от современников и потомков за то, что Вы так блестяще владеете Ленинским учением о компромиссах.

Но во всем нужна мера. Обилие погон, замена народных комиссаров министрами, серьезные уступки церковникам не могут, как и все на свете, не иметь своего начала и конца. Не только содержание влияет на форму, но и форма способна влиять на содержание.