Я выжгу в себе месть

– Хозяин велел купить, – ответила ведьма. – Ему срочно надо. Сказал, поискать по разным деревням, поспрашивать, может, кто возьмется.

– А как звать твоего хозяина? – спросил Михлай.

– Купец Яшко, – соврала Василика. – Дом у него бога-атый, весь из червонного камня, да рук не хватает.

– Будет тебе цепь, – расправил он плечи. – За седмицу справлюсь, а может, и быстрее, смотря сколько заплатит твой хозяин.

– О, он человек щедрый, – усмехнулась она. – Про монеты не переживай. Через седмицу, значит? Что ж, пусть так. Можешь приступать к работе.

Михлай хмыкнул, задумчиво взглянул на Василику и кивнул. Она развернулась и пошла прочь. Ужасно захотелось увидеть родной дом хоть краем глаза, но Василика одернула себя. Деревенские не дураки – сразу прознают. Шутка ли – из ниоткуда явилась в кузницу странная старуха, а потом завернула к купеческому дому, где живет родня лесной ведьмы.

Возвращалась той же дорогой. Девки у колодца по-прежнему радовались весне, болтали и предвкушали, как сожгут чучело Мораны, пустят немного соломы по речке, а пеплом посыплют поля, чтобы боги дали хороший урожай, и напекут много сладких блинов.

– А что сестрица-то? – полюбопытствовал кто-то у Марвы. – Не объявлялась?

– Чур меня, – шикнула та. – Духу ее в нашем доме не будет, так и знайте!

Хороша родня! Василика недобро глянула на Марву и прищурилась. Так захотелось выплюнуть проклятие, что аж язык зачесался. Но нельзя было. Боги и без того оберегали ведьму и карали всякого человека, посмевшего обидеть. А если сама проклянет, то и на нее потом посыплются несчастья, одно за другим. Ничего, получит еще свое Марва, будет ей и женишок – славный пьяница, и сундуки, набитые щепками. Василика не умела толком предсказывать, но иногда видела то, что будет впереди и написано на чужом лбу.

А вот с Михлаем было сложнее. Наверняка кузнец потребует золотые монеты за работу. Но у Василики такого богатства не водилось. Она вдруг усмехнулась, вспомнив, сколько украшений лежало у Марвы в сундуках. Вот кто заплатит! Пусть знает, что с ведьмой шутки плохи.

Василика все же не выдержала и покосилась в сторону купеческого дома. Тот стоял, как прежде, возле мельницы. За расписными воротами наверняка носились чернавки, а Калина ворчала на них и обдумывала предстоящую свадьбу. Или только ждала сватов, кто знает.

Измазать бы свадебный наряд Марвы углем – вот была бы потеха! Нет, нельзя опускаться до подобного, ведьма не должна размениваться на такие мелочи. А люди злословили, злословят и будут злословить. Нельзя было ожидать вечной благодарности и уж тем более надеяться на человеческое милосердие. Не зря же к ведьмам приходят тайно, чаще всего под покровом ночи. Боятся чужих глаз, не иначе. Какая девка признается в том, что прокляла собственное дитя, извела мужа или приворожила незнакомого молодца, чтобы досадить злой соседке?

Хорошо, что старуху никто не замечал. Она прошла по рыхлой земле и скрылась среди заснеженных кустарников. Летом там поспевала кисло-сладкая жимолость, а ближе к осени – смородина и черника. Василика немного скучала по россыпям ягод, солнечной пижме, придорожным небесным цветкам. Хотелось надеть черный кокошник и прогуляться на русальную седмицу. Интересно, хватит ли у кого-нибудь смелости подхватить ведьмин венок?

Василика позволила себе прогуляться не спеша. Скинув обличье старухи, шла она, молодая, румяная, в валенках и Кощеевой мантии, которая так и переливалась на солнце. Удивительно, но нарядный кокошник подошел бы и к ней. Только не хотелось пока обвешивать себя украшениями – не до того было. А дома уже поджидала натопленная печь. Всполох смотрел, как Домовой заваривает смородиновый чай, и не забывал следить за пирожками, которые Василика поставила в печь перед уходом, чтобы поспели к ее возвращению.

– Почти готовы, – сказал Домовой. – Быстро ты вернулась, хозяюшка.

– Быстро? – не поверила своим ушам Василика. – Уже день кончается, а я выходила, когда солнце только поднималось.

– И как? – спросил Всполох. – Удалось?

– Ага, – улыбнулась она. – Еще как удалось.

Духи обеспокоенно переглянулись между собой. Задумали что-то? Вряд ли. Они не могли противостоять Василике. Домовой и Всполох помогали по хозяйству и не годились для чего-то потруднее. Она хмыкнула и, поставив валенки сушиться у печи, налила себе кружку чаю. Надо бы у кузнеца и лошадь сторговать, хотя девка на коне привлекала бы много внимания, а морок долго не продержится.

А ведь у Мрака тоже был конь, и не просто зверь, а частичка всадника Ночи, такая же лютая и смоляная. Он мог помешать задуманному. Василика не слышала ни одного рассказа о том, как кони освобождали своих хозяев, но не сомневалась, что скакун Мрака непременно попытается выручить его, сам или вместе с кем-то. И это следовало предусмотреть.