Я взлечу

Он все время повторяет, что Трей должен найти «нормальную работу». Неделю назад он долго-долго разглагольствовал о том, что «это нынешнее поколение не желает напрягаться» и что продавать пиццу – «не мужская профессия». Сам-то дедушка сорок лет проработал ремонтником. До него почти никто из чернокожих там не задерживался. И теперь он заявляет, что, если Трей не приходит домой весь в поту и грязи, он толком и не работает.

– Я сказал, у меня все под контролем, – повторяет брат.

– Мистер Джексон, мы справляемся, – говорит Джей. – Спасибо за беспокойство.

Дедушка достает бумажник.

– Хоть подкину…

– Я не…

Дед достает пару двадцаток и вкладывает в руку Джей.

– Не валяй дурака. Этого хотел бы мой сын.

Он любые разногласия с мамой заканчивает, помянув моего отца.

– Ну уж нет, – возражает Джей. – Будь он жив, это он бы вам деньги давал.

Дедушка хмыкает.

– Щедрый был мальчик, да. Разглядывал вот на днях часы, его подарок, и задумался. – Он похлопывает по золотым часам, которые носит не снимая. – Они, получается, последнее, что он мне дарил, а я еще брать не хотел. Жалел бы теперь. Если бы я только знал…

Дедушка замолкает. Они с бабушкой так и не оправились от горя. Оно просто забилось в уголок и выжидает подходящего момента, чтобы ударить.

– Возьми деньги, Джейда, – настаивает дедушка. – И ни слова больше на эту тему, ясно?

Подходит бабушка.

– Только на ерунду не трать.

Джей закатывает глаза.

– И вам доброе утро, миссис Джексон.

Бабушка внимательно оглядывает ее, закусывает губу и что-то бормочет.

Да, согласна, моя бабушка спесивая. Это реально так. Джей она невзлюбила в основном за то, что та раньше жила в «Кленовой роще». И постоянно называет ее мутной крысой из социалки. Хотя Джей называет ее старой тупой выпендрежницей не реже.

– Надеюсь, деньги пойдут на благо моих внуков, а не на всякие темные делишки, знаю я тебя, – заявляет бабушка.

– Прошу прощения, – переспрашивает Джей, – какие еще делишки?

– Луиза, не надо, – вмешивается дедушка.

Бабушка поджимает губы и смотрит на меня.

– Брианна, детка, может, сядешь с нами?

Каждое воскресенье одно и то же. К счастью, я уже разработала систему. Я сажусь к ним ровно через раз. Так и бабушка не обижается, что я предпочитаю Джей, и Джей – что я предпочитаю бабушку с дедушкой. Этакая совместная опека, версия для церковных скамей.

Хитро закручено, но такова жизнь. В прошлый раз я сидела с Джей, значит, теперь очередь бабушки с дедушкой.

– Да, мэм.

– Хорошая девочка, – самодовольно произносит бабушка. Она явно еще не просекла мою тактику. – А ты, Лоуренс?

Это она Трею. Его зовут Лоуренс Маршалл Джексон – третий. Бабушка почти не пользуется его прозвищем.

Трей обнимает маму за плечи.

– Мне и тут хорошо. – Так он говорит каждую неделю.

Бабушка поджимает губы.

– Ясно. Брианна, пошли.

Джей, пока я пробираюсь мимо нее, украдкой сжимает мою руку.

– Пока, малышка.

Она в курсе, что я делю воскресенья пополам. И говорила мне, что это необязательно. Но я готова на все, лишь бы никто ни с кем не ссорился.

Я иду за бабушкой в передние ряды. У них с дедушкой свои собственные места во втором ряду. Потому что первый ряд – чтобы выпендриваться. Второй – тоже чтобы выпендриваться, но там можно притвориться, что ты скромный.

Бабушка разглядывает меня, прищурившись.

– У тебя усталый вид. Мешки под глазами, все дела. Эта женщина совсем не следит, во сколько ты ложишься?

Ну, во-первых, нормально я выгляжу, не надо тут. Во-вторых:

– Я ложусь спать не поздно.

Иногда. Джей не виновата. Это все приставка.

– Ага, щаз! – заявляет бабушка. – Прямо ложишься. И какая-то ты дохлая ваще.

Вообще-то никакая я не дохлая и даже не тощая. А бабушка-то разговаривает как деревенщина. Со всеми ее попытками укосить под аристократку она, как любит говорить дедушка, одной ногой вышла из села и только пальчик высунула из глупости.

– Бабушка, я нормально питаюсь.

– Угу. Что-то не похоже. Она небось еще и не готовит? Эти молодые мамаши не вылезают из забегаловок. Наверно, каждый вечер ешь гамбургеры. Ужас!

Я ничего даже не сказала, и вот пожалуйста.

Бабушка трогает мои волосы.

– И зачем она тебе всегда эти косы заплетает? У тебя хорошие волосы! Зачем их так уродовать?

Хорошие волосы? Плохие волосы? Чего?!

– Богом клянусь, эта женщина вообще не умеет заботиться о детях, – продолжает бабушка. – Ты же помнишь, что всегда можешь вернуться домой?

Для нее мой дом – у них с дедушкой. Она вечно ведет себя так, как будто я к Джей просто погостить заехала. Скажу откровенно, сначала я правда хотела вернуться. Когда видишь маму только по выходным и праздникам, она тебе почти чужой человек. И тут тебе вдруг приходится с ней жить.

Но теперь я знаю, скольких трудов ей стоило добиться разрешения нас забрать и как ей будет больно, если я вернусь. Поэтому я отвечаю:

– Помню. Но хочу остаться с мамой.

Бабушка громко скептически хмыкает.