Я за тебя умру

— Ее дождешься. Думаешь, правительство вступится за колонию бывших мятежников, защитит от привилегированных индейцев? Нет, надежда только на себя. Думаем, сможем убедить вождя, что мы его друзья. Если сумеем оказать ему большую услугу. Расскажи-ка нам про этого зубного врача.

— Да что вам этот врач, — с досадой сказал Тиб. — Он только что приехал. Не нравится он мне, вот и весь рассказ.

— Только что приехал, — задумчиво повторил Кейри. — Это очень интересно. Тут у них уже три зубных врача, мы со всеми поговорили — таких трусливых белых людей еще свет не видывал… — Он прервал свою речь и спросил: — Этого как зовут?

— Пилгрим, — сказал Тиб. — Но знакомить я вас не буду.

Трое опять переглянулись и вдруг сделались необщительны. Завтра они все выедут в Лисберг — Тиб был рад, что не сегодня. Но радость эта продлилась бы недолго, если бы он услышал, что говорили трое после его ухода.

— Если этот врач приехал только что, можно сказать, он еще в пути, и прокатиться чуть дальше будет ему не вредно.

— Советоваться с ним не станем — посоветуемся там, где пациент.

— Старине Тибу должно понравиться — прямо в духе Мосби. Хотя он может и возражать. Такой девушки я давненько не видел.

IV

Доктор Пилгрим принялся обставлять свой кабинет в тот же вечер. Джози осталась в гостинице под предлогом того, что ей надо шить. В семь она пришла к почте, где ее ждал Тиб с наемной упряжкой, и они поехали к обрыву над рекой. Внизу мерцал город, мираж столицы на фоне темнеющей прерии.

— Здесь рождается будущее, — сказал он. — Казалось бы, ради такого места не стоило покидать Виргинию, — но я не жалею.

— Я тоже, — сказала Джози. — Вчера, когда мы приехали, я чувствовала себя потерянной, было немного грустно. Сегодня все иначе.

— Беда в том, что мне не хочется ехать дальше, — сказал он. — Знаете, почему расхотелось?

Джози еще не хотела услышать объяснение.

— Наверное, какие-то приметы востока, — сказала она. — Кто-то посадил здесь сирень, и я видела, как по улице везли рояль.

— Там, куда я еду, роялей не будет, да и в Виргинии в последние годы было маловато музыки. — Он помедлил. — Мне хочется когда-нибудь показать вам Виргинию — долину весной.

— «Холмам твоим, Линчберг, мы скажем: прощайте», — процитировала она.

— Вы запомнили? — Он улыбнулся. — Но я не хотел там оставаться. Отца и двух моих братьев убили, а этой весной умерла мать — и ничего не осталось. А потом жизнь как будто началась заново — когда я увидел в гостинице ваше милое лицо.

На этот раз она не стала менять тему.

— Помню, как очнулся в то утро два года назад и уползал в лес, пытаясь понять, девушка ли обрезала веревку или это было в кошмаре. После мне нравилось думать, что это были вы.

— Это была я. — Она поежилась. — Нам, правда, пора возвращаться. Я должна быть на месте, когда брат придет.

— Дайте мне минуту подумать об этом, — попросил он. — Это очень красивая мысль. Конечно, я все равно бы вас полюбил.

— Вы меня почти не знаете. Других же девушек вы здесь не успели встретить… — На самом деле она говорила сама с собой — и не очень убедительно.

А через минуту уже ни один из них не говорил. На короткое время это место, этот час, тень лошади и дрожек под звездным небом вдруг сделались центром мироздания.

Немного погодя она отодвинулась, и Тиб нехотя хлопнул вожжами лошадь по спине. Сейчас им бы следовало подумать о планах, но они были зачарованы чем-то более властным, нежели ночным дыханием северной осени. Завтра они встретятся опять — в том же месте, в тот же час. Они были так уверены, что встретятся…

Доктор Пилгрим не вернулся; Джози спать не ложилась и пошла по улице к каркасному дому, где помещались разные конторы и в том числе его кабинет. Ее встретила маленькая толпа недоумевающих жителей. Они собрались вокруг цветной уборщицы и пытались выяснить, что произошло. Ясно было одно: доктор Пилгрим не успел даже прибить свою вывеску, как его силой куда-то увезли.

— Это были не индейцы, — кричала негритянка, — это были белые, а нарядились индейцами. Говорили, ихний вождь заболел. Я им говорю: вы не индейцы, а они — орать, гикать, сейчас с тебя скальп снимем. А два были рыжие, и разговор у них словно бы виргинский.

Жизнь вытекла из Джози — ее место занял ужас. Ни мести, ни затаенной злобы — вот что сделали его друзья, пока он галантно занимал ее внимание. Око за око — за тысячу лет люди не стали лучше.

Следы похитителей нашлись. Несколько горожан видели, как «индейцы» входят в дом, и подумали, что те валяют дурака. Позже вечером из города выехал фургон в сопровождении всадников, совпадавших с описанием негритянки.

Джози запомнила название Лисберг, фактории в двух днях пути к западу от Сент-Пола. При ней были рекомендательные письма, которые она еще не показывала, и на другой день сочувствующие торговцы помогли ей попасть к коменданту форта Снеллинг. В полдень, в сопровождении шести солдат она выехала в Лисберг на дилижансе Фарго.

V