Я за твоей спиной

Когда они подплывают к Дублину, Пайпер чувствует себя уставшей. Она никогда столько не путешествовала, сколько с Гэри. Они ездили в Бостон, чтобы просто погулять, и это казалось так далеко… но потом они полетели в Аргентину. А затем – сюда.

Кажется, у него вообще нет проблем с долгими поездками: он комфортно чувствует себя и за рулем, и в самолете, и в поезде. Даже на пароме Гэри спокойно стоит последние два часа, даже не переступив с ноги на ногу, и задумчиво разглядывает воду.

Паром начинает моститься к причалу, и вскоре они снова оказываются на твердой земле, но Пайпер все равно немного покачивает.

– Мы, наверное, на ночь останемся здесь, – Гэри бросает взгляд на часы, – ты еще семь часов дороги сегодня не выдержишь.

– А ба?

– Пайпер, она взрослая женщина, может прожить дома без нас одну ночь, – с укором отвечает он, – даже обрадуется.

– Подружек позовет, устроят вечеринку.

– Лишь бы мальчиков не водила.

Гэри смеется и обнимает Пайпер за плечи, подводя к ближайшему такси.

– Я не взяла никаких вещей, – вспоминает она.

– Спиздим халат из отеля, поедешь домой в нем.

– Гэри Барнс, – строго произносит Пайпер, – Манчестер тебя портит.

– Нет, это все отпуск. Знаешь же, когда попадаешь в комнату отеля, сразу хочется что-нибудь спиздить.

– У меня никогда такого не было.

– Серьезно? Тебе стоит попробовать. Охеренное чувство.

Они подъезжают к старому обветшавшему зданию, и Пайпер даже удивляется, увидев неприметную вывеску.

– Это точно гостиница?

– Одна из лучших, – гордо отвечает Гэри. – Я здесь всегда останавливаюсь, когда бываю в Дублине.

– И сколько раз ты бывал в Дублине?

– Два.

Пайпер смотрит на него внимательно и начинает давиться смехом. Он хмыкает в ответ и хватает ее за руку.

– Никаких комментариев, – требует он, – а то я на тебя сяду.

– Ну я же на тебе сидела, и ничего, не умер.

– Хочешь проверить разницу в весе?

– Вот зачем ты на самом деле в спортзал ходишь, – уже хохочет Пайпер.

– Дождусь, пока заселимся, – Гэри наклоняется к ее уху, – и покажу тебе, зачем на самом деле я туда хожу.

До номера Пайпер добирается у него на руках.

* * *

Вечером, когда уже падают с ног после долгой прогулки, они заворачивают в паб около отеля. Здесь пабов больше, чем во всем мире, и они прошли мимо десятков других, но выбрали такой, чтобы возвращаться было недалеко. Вернее, ползти, потому что Гэри и Пайпер решают надраться так, будто сегодня последний день на Земле.

Идея на самом деле неоднозначна: с одной стороны, они в Ирландии, и как тут не надраться, с другой – Гэри весь день ждет, что Пайпер будет говорить по-ирландски, а пьяной она уж точно ни слова из себя не выдавит.

Их встречает полупустой паб и молодой бармен, который мрачно протирает стаканы и смотрит на них волком.

– «Гиннесс»? – кивает он.

– А «Килкенни» есть? – Гэри словно не замечает его настроения: он подсаживает Пайпер на стул у стойки и усаживается рядом. – Маленькая, ты сама выбираешь.

Пайпер совершенно не разбирается в ирландском пиве, но видит на кране какое-то знакомое название.

– «Мерфис», – говорит она. – У вас же есть, да?

Бармен тихо присвистывает и бормочет что-то неразборчивое, но совершенно точно ирландское – эти мурчащие звуки ни с чем не спутаешь.

Черт. Гэри поворачивается к ней с детским любопытством и выжидательно смотрит. Пайпер решает пойти ва-банк.

– Ordaim Murphys, – с широкой идиотской улыбкой говорит она, надеясь, что не напутала с формой глагола.

– Cad? – поворачивается к ней бармен. – Labhraionn tu Gaeilge?

В этот раз она в целом понимает, что ему надо.

– Что он говорит? – шепчет Гэри ей на ухо.

– Удивляется, что я говорю по-ирландски.

– Так расскажи ему, что ты местная.

Бармен смотрит на нее, ожидая ответа, но пиво наливает. Пайпер напрочь забывает, как будет «да» по-ирландски. Когда тот ставит перед ней полный бокал стаута, темного, почти черного, с плотной пеной, она понимает свою ошибку. Это же самое крепкое пиво, да?

– Itheann mo mhadra an damhan alla, – выдавливает она из себя.

Бармен смотрит на нее, как на полную идиотку, а Гэри, раздуваясь от гордости, сжимает ее плечо и слезает со стула.

– О, Даван Алла я знаю, деревня же? – в восторге спрашивает он. – Пообщайся тут пока со своим, скоро вернусь.

– Он думает, что я из Ирландии, потому что я из Дублина, а я из Огайо, не выдавайте меня, пожалуйста, – выпаливает Пайпер, стоит Гэри скрыться в уборной.

– Что ты несешь? Моя собака ест паука? – переспрашивает ее бармен. – Где ты это вообще выучила?

– В приложении. Я уже три месяца учусь, и пока это все, что получается.

– Погоди, – бармен склоняется над стойкой, – твой парень решил, что ты из Дублина, и ты теперь учишь ирландский?

– Не хочу его расстраивать. Он из Манчестера, мы живем в Нью-Йорке, и ему нравится идея, что я ирландка.

– Как фамилия?

– Его? Барнс.

– Твоя, маленькая тупица.

– Нолан.

– Значит, ты ирландка. Это ирландская фамилия. – Он впервые улыбается. – А эта пинта – за мой счет.

– С чего бы?

– За то, что учишь язык. Тут половина ирландцев даже не пытается.

Когда Гэри возвращается, бармен относится к ним куда теплее, а у Пайпер убавляется пива в бокале.