Я захватываю замок

— Хорошо бы нарисовать… — задумчиво проговорила я.

— И я как раз об этом думал. Если бы был художником, то рисовал бы исключительно окна.

Я обернулась к гостинице.

— Вон еще!

У покачивающейся вывески с изображением перекрещенных золотых ключей зияло распахнутое ромбовидное окно, занавешенное темно-красными шторами. На подоконнике виднелся кувшинчик с лиственным узором и сахарница с круглой медной ручкой; позади торчало темное изголовье железной кровати. Окно так и просилось на картину!

— Куда ни повернешься… — Саймон огляделся, точно пытаясь запомнить каждую мелочь.

У викария за стеклами белели жалюзи, заботливо опущенные экономкой для защиты от жарких весенних лучей: дом как будто задремал. (Миссис Джейкс сказала, что викарий куда-то ушел, иначе мы непременно к нему заглянули бы.) Ученики мисс Марси затихли. Наверное, пили лимонад.

Всюду царили тишина и покой. Вскоре колокол пробил половину; на крышу гостиницы прямо над открытым окном, часто хлопая крыльями, опустился белый голубь. Нейл завел машину.

— Правда, красота? — сказал брату Саймон, когда мы забрались в салон.

— Да, очень мило, — согласился младший, — прямо открытка!

— Вы безнадежны! — рассмеялась я, догадавшись, что он имеет в виду.

Только и целому вороху приторных открыток не испортить прелести английских сельских пейзажей!

Роуз с Саймоном сидели сзади, а мы с Элоизой устроились рядом с Нейлом: половину пути он вел машину одной рукой, обнимая другой собаку.

— Боже, как она прекрасна! — шутливо проговорил он, а затем назвал бультерьершу умным песиком и попросил не намывать ему ухо. Кто бы его послушался! Уши в пределах досягаемости языка всегда пробуждают в Элоизе материнские чувства.

Наконец мы подъехали к замку; по правилам гостеприимства следовало пригласить Коттонов в дом, но Саймон спешил на встречу с агентом Скоутни, которую ему организовал брат.

Саймону явно хочется как следует разобраться в делах имения, только сельское хозяйство с наскока не освоишь. Вот Нейл в этой области специалист. Правда, проку с того все равно нет — он ведь уедет в Америку.

— Саймон ничего не говорил о следующей встрече? — спросила я Роуз, пока мы стояли, глядя вслед удаляющемуся автомобилю.

— Не волнуйся, явятся как миленькие, — пренебрежительно обронила она.

Ее тон меня возмутил: Коттоны были к нам очень добры!

— Так уверена в своих чарах? — отозвалась я. Тут меня осенило. — Ох, Роуз, ты еще злишься на них за то… за тот разговор, что я подслушала? За те слова о тебе?..

— Я злюсь на Нейла. Он мой враг! — Она вызывающе вскинула подбородок.

Я велела ей не болтать чепуху.

— Да-да, он враг. Сегодня утром, еще без вас, он недвусмысленно дал мне это понять. Он надеется, что Саймон вернется с ним в Америку! Так и сказал.

— Не похоже на вражеские козни, — возразила я.

Впрочем… В его отношении к Роуз и правда чувствуется неприязнь. Разумеется, в Англии Саймона держит главным образом Скоутни, но брак с англичанкой станет дополнительным якорем.

— Еще как похоже! — запальчиво ответила сестра. — Все равно, ненавижу его. Только ему не удастся мне помешать. Не удастся!

Щеки ее пылали, в глазах сверкало отчаяние. Мне даже стало за нее стыдно.

— Роуз, ну не надо так за них цепляться… — умоляюще пробормотала я. — Возможно, Саймон и не задумывается о браке. Американцы часто дружат с девушками просто так. Может, они считают нас… занятными? Сама же знаешь, как Нейл воспринимает Англию…

— Чертов Нейл, будь он проклят! — яростно выпалила она.

Ее вспышка меня обрадовала: уж лучше ярость, чем отчаяние. Так Роуз однажды бросилась на преследовавшего нас быка (правда, выяснилось, что гнался за нами не бык, а огромная корова). Нет, она — лучшая в мире сестра! Под наплывом нежности я торопливо пересказала все добрые слова, которые наговорил в ее адрес Саймон по пути в Годсенд. Потом, по моему требованию, она поклялась, что никогда не расскажет Коттону о моей лжи, даже если выйдет за него замуж. Не стоит ему знать, пусть я и сделала это из лучших побуждений.

Напрасно я все-таки позволила Роуз разговорить себя. Напрасно передала ей беседу Коттонов. В результате она лишь возненавидела Нейла и мертвой хваткой вцепилась в Саймона. Женит его любой ценой.

Мы вошли в дом. Топаз спала в гостиной на подоконнике; судя по припухшим глазам, она недавно плакала, но проснулась в довольно веселом расположении духа и отправила нас в кухню обедать. В духовке стояли остатки завтрака, прикрытые тарелками. Выслушав рассказ о Коттонах, мачеха вздохнула:

— Ох, чем же ответить на их гостеприимство? Со званого ужина в Скоутни голову ломаю! Ужин? Исключено. В столовой ни стола, ни стульев. Может, пикник на свежем воздухе?

— Ничего не выйдет, только все испортим. Оставьте их в покое, пусть они за нами бегают, — ответила Роуз и, поднявшись, ушла наверх.

— Не кори ее, — вздохнула Топаз. — Такое часто бывает у девушек, когда они впервые чувствуют свою силу.