Я захватываю замок

Честное слово, в тот миг я не кривила душой! Я представила, как регулярно хожу в церковь, сооружаю из цветов и свечей маленькую часовенку, при том мила с домочадцами и соседями, рассказываю детям сказки, читаю старикам (тактично умалчивая о своей благотворительности)… Интересно, у меня выйдет искренне или придется притворяться? Наверное, даже притворство со временем превращается в искренность. Правда?

Видимо, порыв был все-таки искренним — тяжелый камень вдруг свалился с сердца и укатился далеко-далеко… Он еще лежал в поле зрения, но вес его не ощущался.

А потом случилось чудо: я увидела новую дорогу, опоясывающую Кингз-Крипт! Прямую, широкую, просторную — катись куда хочешь, места много. Затем увидела оживленный центр города с запутанным лабиринтом старых узких улочек: просто катастрофа для автомобилистов в базарные дни. Но до чего там красиво!

Вот так викарий и мисс Марси сумели обойти ниспосланное страдание: он — посредством религии, она — добротой к ближним. Но если выбираешь обходной путь, то вместе со страданием теряешь что-то важное. Возможно, саму жизнь.

Может, потому мисс Марси выглядит моложе своих лет? Может, потому викарий при всей своей мудрости скорее напоминает повзрослевшего младенца?

— Нет, не желаю ничего терять! — громко проговорила я.

И горе хлынуло обратно, точно река, которую перегородили плотиной. Я открыла ему сердце, приветствовала его как часть моей жизни — и впервые за последние дни мне стало легче.

А затем стало плохо как никогда. Боль терзала не только душу, но и тело. Болели сердце, ребра, плечи, грудь, даже руки. Отчаявшись, в поисках утешения я прижалась щекой к атласной синей блузке, наброшенной на мисс Блоссом, — точно к мягкой материнской груди.

— Все хорошо, милая. Перетерпи, не ищи обходной дороги, — ласково прошептал в сознании голос мисс Блоссом. — Для большинства людей это лучший выход.

Внезапно ее голос сменил другой — злой, саркастичный. Мой собственный. Причем самый мерзкий из имеющихся.

— Докатилась, дорогуша! Уже на манекене виснешь. Не смешно ли в твоем возрасте играть в дурацкие игры с воображаемой мисс Блоссом?

Впервые в жизни я задумалась, откуда взялась мисс Блоссом. Может, я списала образ с матери Стивена, убрав ее застенчивость? Или же с домработницы тетушки Миллисенты? Вот это вероятнее. Или позаимствовала из книги? Она вдруг предстала передо мной как наяву, за барной стойкой старомодного лондонского паба. Смерив меня укоризненным взглядом, мисс Блоссом набросила поверх синей блузы кожаный жакет, выключила все лампы и ушла в ночь; только дверь хлопнула.

Грудь под моей щекой стала твердой, как доска. В нос ударил запах пыли и старого клея.

Мисс Блоссом ушла навсегда.

Слава богу, в спальню вбежала Элоиза, иначе от рыданий я к чаю не оправилась бы. При Эл плакать невозможно: она начинает сочувственно махать хвостом, а затем со сконфуженным видом убегает. Да и покормить ее надо — с обедом я бессовестно запоздала.

С того дня я не могла смотреть на мисс Блоссом. Не потому, что она превратилась в обычный манекен, нет, — в ней мне виделся труп манекена.

* * *

Религия, добрые дела, вино… Есть, скажу я вам, и другой способ избавиться от страданий. Дурной, куда хуже алкоголя. Его я опробовала неделю назад в свой день рождения.

Утро тогда выдалось солнечным, впервые за две недели. Однако мое внимание привлекла не погода: из-за двери спальни доносилась музыка! Спрыгнув с кровати, я выскочила на лестничную площадку. На полу стоял маленький переносной радиоприемник с прикрепленной открыткой: «С днем рождения! Стивен».

Вот для чего он копил деньги! Вот зачем позировал Леде Фокс-Коттон!

— Стивен! Стивен! — пронзительно закричала я.

— Его нет! Он ушел на работу пораньше! — отозвался из холла Томас. — Наверное, застеснялся предстоящих изъявлений благодарности. А приемник хороший. Быстрее одевайся, послушаем за завтраком!

Взлетев вскачь вверх по лестнице, брат утащил мой подарок. Я даже опробовать настройки не успела! Только открыла рот, чтобы потребовать радиоприемник обратно… и вдруг передумала. «Да какая разница…» На сердце знакомо лег тяжелый утренний камень.

Ровно две недели и два дня назад я бы с ума сошла от счастья при виде радиоприемника, а теперь он ничего для меня не значил. Хотя… благодаря ему можно, по крайней мере, превращать страдание в музыку!

Одевшись, я спустилась в кухню. Меня ждал накрытый к завтраку стол с букетом цветов. Стивен постарался.

— А вот мой подарок, — сказал Томас. — Я не завернул его, потому что добрался только до середины.

Книга по астрономии! Наверное, сам о ней мечтал. Вот и хорошо, что выбрал подарок под свои интересы. Хотя брат получает теперь карманные деньги, пройдет немало времени, пока ему удастся наверстать упущенное в голодные годы.

Вскоре к нам присоединился отец. О моем дне рождения он, естественно, забыл.

— Топаз наверняка помнит и пришлет что-нибудь от меня, — весело обронил он.