Я закрыл КПСС

Утром 22 августа — официальная встреча Попова и Ширака в Моссовете. Потом — торжественный митинг у Белого Дома. Митинг победителей. Символ наших демонстраций последних тридцати месяцев — российский триколор объявлен государственным флагом России вместо красного коммунистического полотна. Причем в постановлении Верховного Совета он был обозначен как бело-лазорево-алый и только на следующий год стал теперь уже привычным бело-сине-красным. На фоне общего торжества — страдания родителей ребят, погибших в ночном столкновении на Садовом кольце: Кричевского, Комаря, Усова.

На трибуне узнаем, что вместо главных «силовых» участников ГКЧП — министра обороны Дмитрия Язова, председателя КГБ Владимира Крючкова (министр внутренних дел Борис Пуго застрелился 22 августа, накануне ареста) Горбачёв назначил в минобороны, КГБ и МВД своих людей (Моисеева, Шебаршина, Трушина), что вызвало такое возмущение собравшихся, что уже назавтра под давлением Ельцина их заменили на тех, кто от ГКЧП отмежевался или прямо ему противодействовал. Министром обороны стал Евгений Шапошников, председателем КГБ — Вадим Бакатин, министром внутренних дел — Виктор Баранников.

Эта кадровая «рулетка» отразила главное — демократическая Россия победила коммунистический СССР, а Ельцин победил Горбачёва. После митинга собрались у Попова — обсудить развитие событий в Москве и заодно — как провести законодательное закрепление статуса Москвы, ее право идти вперед своим путем. В это время сообщили, что на площади Дзержинского, перед зданием КГБ, собираются толпы, намереваются снести памятник Дзержинскому[128] и, может быть, захватить здание КГБ.

— Сейчас все и начнется, — устало сказал Попов. — Все, кто отсиживался в кустах, начнут демонстрировать героизм. В Польше и Чехословакии первыми бросились громить архивы спецслужб их бывшие агенты, чтобы изъять свои дела. Поезжайте, Евгений Вадимович, посмотрите, что там.

Поехал на Лубянку, как всегда называли эту площадь коренные москвичи, вопреки советской топонимике.

У памятника собралось тысячи три — четыре, аплодисментами и свистом поддерживая энтузиастов-альпинистов, цеплявших петлю на шею статуи. На месте было много известных людей. Пытался хоть как-то управлять событиями Станкевич. Когда трос, наконец, накинули на шею «железного Феликса», его привязали к подогнанному грузовику и попытались памятник завалить. Работники мэрии и Моссовета бросились останавливать торопыг: мало того, что, рухнув, памятник мог кого-то задавить, но реальна была и опасность, что многотонная махина пробьет дыру к подземным переходам и линиям эскалаторов метро. С большими усилиями удалось взять ситуацию под контроль и убедить людей дождаться прибытия тяжелого крана.

Под восторженные крики и свист собравшихся истукан отправился туда, где ему самое место, — на задворки музея. Сбылось мое предсказание января 1990 года в Литве.

Объявившиеся, откуда ни возьмись, «московские казаки» успели еще до конца дня снести памятник Свердлову, одному из организаторов массовых репрессий казачества. На этом, к сожалению, снос памятников коммунистической наглядной пропаганды остановился. Библейская формула «Память о нем исчезнет с земли, и имени его не будет на площади. Изгонят его из света во тьму и сотрут его с лица земли»[129] до сих пор ждет в России своего осуществления. Прошли годы. Одна за другой страны бывшего СССР стряхивали с себя наносы и завалы коммунистического правления. В мае 2015 года уже и Украина объявила о полной декоммунизации.

И только Россия с Белоруссией цепляются за символы и лозунги ушедшего в прошлое преступного режима.

Конец КПСС

23 августа. Для меня — день исторический, главный день в моей жизни. Утром Лужков и я собрались у Попова для обсуждения злободневных тем — и рутинных, и стратегических, вытекавших из особенностей момента. Внезапно в кабинет вошел с хитрющей улыбкой Шахновский, управляющий делами правительства Москвы, и протянул Лужкову лист бумаги. Лужков прочел, хмыкнул и передал Попову. Попов прочел, хмыкнул и передал мне. Беру лист, а это — написанное печатными, вкривь и вкось буквами письмо Государственного секретаря РСФСР Бурбулиса на имя Горбачёва — о необходимости приостановки деятельности зданий ЦК КПСС на Старой площади. С одобрительной резолюцией президента СССР, последнего Генерального секретаря ЦК КПСС.

— Выполняйте, Евгений Вадимович, — ласково и весело сказал Попов.

И я пошел выполнять.

Телефоны правительственной связи — на столе, что, конечно, сильно облегчило работу. Первый звонок — начальнику городской милиции (ГУВД Москвы) генерал-майору Мырикову:

— Николай Степанович, направьте в мое распоряжение две роты ОМОНа к зданию ЦК КПСС на Старой площади. Старший офицер должен встретить меня на углу Ильинки и поступить в мое распоряжение. До моего приезда пусть выставят спаренные патрули у всех подъездов комплекса зданий ЦК КПСС.