Я закрыл КПСС

Приземлившись, сразу отправились на встречу с Голубевым. С Иваном Ивановичем мы были не первый год знакомы. У нас за спиной совместная работа и в Москве, и на Кавказе. Он обрисовал ситуацию, в целом подтвердив сложившееся впечатление. Было видно, как он не рад стоять стеной меж двух враждебных сил, не имея иных прав и возможностей, кроме как «тащить и не пущать» — не раз уже в прошлые годы мы видели, как происходит нейтрализация таких изолированных незначительных группировок.

По мнению Голубева, есть реальная опасность, что заложником и жертвой карачаево-черкесского столкновения, буде оно случится, может стать русская часть населения. Нужно было как-то успокоить Дерева и Семенова. С Деревым я знаком не был, а Семенова знал еще с того времени, когда в 1996 году министр обороны Родионов добивался его отставки. Пришлось потратить много времени и сил, чтобы отставка Семенова в конце концов состоялась в рамках формальных приличий.

Следующий день начали встречей с Деревым. Двор мэрии забит людьми. Вооруженными, воинственно настроенными. Мы виделись впервые, и поэтому начало разговора было напряженным. Он стал более спокойным, когда я сказал (Дерев поверил, кажется, не до конца), что нахожусь здесь в личном качестве, никого не представляю. Я узнал, что он никогда еще не общался с Семеновым напрямую. Важно было, что, по его мнению, о многом можно договориться при личной встрече.

Поехали в Карачаевск. И опять знакомые контрасты: мирно пасущиеся стада, трактора на полях и — заставы вооруженных чем попало (это радовало: значит серьезного притока оружия в республику извне еще нет) небритых угрюмых мужчин, с подозрением провожающих взглядами наше такси «Волгу».

В мэрии Карачаевска, окруженной толпой таких же воинственных бойцов, встретились с Семеновым. И он был озабочен перспективой неуправляемого развития конфликта, опасался, что спешно вооружавшиеся сторонники претендентов могут сорваться и попробовать силой повлиять на исход выборов. В то же время угадывались и политическая наивность, и стремление отыграться за прошлые обиды. Он с досадой говорил, что центр напрасно отдает предпочтение черкесам, подозревая карачаевцев в сепаратизме[363].

Разговор, однако, был искренним и доброжелательным. Главный его итог — Семенов сказал, что готов сделать все возможное, чтобы удержать своих сторонников и предотвратить силовое столкновение. И что ради этого готов встретиться с Деревым.

Итак, оба соглашались с тем, что их могут использовать «втемную» в качестве растопочного материала для реализации какого-то плана, с тем, что этого допустить нельзя («Вас используют, а потом пережуют и выплюнут», — сказал я обоим). И что преодолеть глубокое взаимное недоверие нельзя без прямого общения. Но оба не хотели делать первый шаг и не знали, как встретиться, чтобы никого не подвергать риску. Предложил им схему, несколько «киношную», но, как показала практика, эффективную.

На следующий день в 10 утра та же «Волга» доставила меня на границу Черкесского городского округа и Усть-Джегутинского района. Движение по шоссе с обеих сторон перекрыли группы готовых к бою сторонников Семенова и Дерева, стоявшие на расстоянии 500 метров по разные стороны от точки «Такси».

Из каждой толпы вышло по одному человеку и спокойно пошли к машине. Семенов и Дерев (это были они) сели на заднее сиденье, поздоровались. Мы два часа провели в авто, где они, впервые увидев друг друга, напряженно (так, что мне приходилось, хотя и не часто, модерировать диалог) выговорились, пришли к взаимопониманию и договоренности, что в их общих интересах не позволить себя втянуть в чужую интригу и что никто не будет мешать спокойному голосованию во втором туре. Пикантная деталь: все это время водитель провел в ближайшем кювете — сначала, от греха подальше, лежа, потом — сидя на корточках. Как он признался, вчера благодарил небеса за такого выгодного клиента, а сегодня «проклинал тот день, когда сел за баранку этого пылесоса».

Пожав руки, Дерев и Семенов так же не спеша вернулись к ожидавшим их сторонникам и разъехались. Ну и мы засобирались в Москву. Второй тур голосования состоялся 16 мая. И до этого дня договоренности, достигнутые в такси, в целом соблюдались, больших эксцессов не было[364].

Завершив миротворчество в Карачаево-Черкесии, продолжил разрываться между геологоразведкой на Федоровском месторождении и предвыборными хлопотами в МФПП и «Отечестве».