Я здесь...

— А и не пришлось. Поплакала у тебя тогда и решила: пусть все будет как будет. На аборт надо было решаться слишком уж быстро, побоялась. Ну, думаю, за девять месяцев все как-нибудь, да устаканится. Примерно тогда же на одной вписке с Кидисом и пересеклась. Ну и созналась ему. А он предложение сделал…

Я не верю в любовь до гроба, но снова счастлива так, что хочется кричать. Вот это жизнь: вроде все вокруг и грязно, и промозгло, и муторно, а все равно похоже на сказку.

***

Я одна уговорила почти бутылку, на улице уже темнота — хоть глаз коли, а мне еще предстоит ехать назад. Мама за такое уж точно по головке не погладит.

Нехотя встаю и собираюсь домой. Уже застегнув в сенях косуху, спохватываюсь:

— Свет, а что это за кадр такой в вашей тусовке? Погоняло у него — Сид…

— Сид? — быстро переспрашивает она и хмурится. — Дружок Кидиса. На всю голову припудренный, да еще и нарик. Но для этого дела сгодится.

Ага. Вон даже как…

— Да я просто так спросила, ничего плохого не подумай, — пускаюсь в пьяные оправдания, но Светка улыбается.

— А я просто так ответила. Развлекайся.

Трясусь в старом гудящем троллейбусе, который, скользя рогами по проводам, катится через осеннюю мглу.

Развлечешься теперь. Когда узнала такое.

Глава 21

Свадьбы дурнее и угарнее, чем у Светки и Кидиса, никогда еще не было и, наверное, не будет.

В село Алексеево, в родной дом Светки и тети Кати, решили добираться на двух автобусах. В одном — родственники, всякие благообразные тетеньки и бабушки, а в другом — разношерстная неформальская братия.

Маму вызвался подбросить дядя Костя, который, как ни странно, мне понравился. Он оказался юморным и спокойным, а еще не позволил маме самой тащить к машине сумки.

А вот я Владика на эту свадьбу звать не стала. Что тут забыл сынок районного прокурора? Я сказала ему, что мы с мамой уезжаем к родственникам — далеко и телефона там нет. Он только раздраженно пожал плечами, а я пониже опустила голову и смылась, пока он не выявил в истории несостыковки.

Светка и Кидис являются в ЗАГС ослепительно красивыми: вот уж у кого ребенок родится красавчиком… Все как положено: Светка — в белом платье, Кидис — в костюме и при бабочке, и только выбритые виски, пирса да ухмылка никуда не делись и выдают в нем человека весьма оригинальных взглядов на жизнь.

После пламенной речи работницы ЗАГСа Светка наконец становится Петровой, а мы, присутствующие, выпиваем шампанское и вываливаемся на улицу смотреть, как молодые возлагают цветы к Вечному огню и позируют чересчур креативному фотографу.

Со смертельной тоской взираю на действо: у меня замерзли ноги. С опозданием, но все же приходит светлая мысль пробраться в автобус и раньше других занять место возле печки.

Незаметно сваливаю и влезаю в переднюю дверь, но внутри уже сидит один паренек и хлопает прозрачными, словно лед, глазами. Я пялюсь на него, будто увидела призрака, но он тут же машет рукой:

— Рыжая, иди сюда! Садись.

А я путаюсь в собственных ногах: ботинки чертовы подвели.

Условием молодых было прийти на свадьбу в нефорском прикиде, меня упрашивать не пришлось. У Сида вон тоже черный капюшон на башке, неизменная косуха…

Он уступает мне место у окна:

— Давно не виделись.

— Ага… Давно.

Он смотрит на меня. Разглядывает. Рот его разъезжается в глупой улыбке. Хочется постучать ему по лбу кулаком и спросить: «Есть кто дома?». Думаю, не ответят. Нет там никого.

— Раз так, надо, наверное, обняться! — Он вскакивает и прижимает меня к себе. Господи, сейчас точно разобьет инфаркт: сердце заходится. Хорошо, что я сижу, а то бы упала, как мешок с картошкой.

— Сам-то как? — бубню ему в плечо.

— Да потихоньку… — Он поглаживает меня по спине и не отпускает. Очень долго.

Ну все. Эй, все!..

Я выставляю вперед кулаки, отстраняюсь и отворачиваюсь к окошку. Там сегодня все по-другому: белым-бело. С утра выпал снег. Чистый лист. Новая жизнь.

А потом набился полный салон молодежи, всю дорогу — одна за одной — по кругу ходили бутылки с портвейном, а Сида вытащили в середину автобуса и вручили ему гитару. Он, улыбаясь и отпуская остроумные шутки, устроил концерт по заявкам, и в результате все мы сорвали глотки.

Глава 22

По приезде в Алексеево пассажиры нашего автобуса вываливаются на морозный воздух, а кое-кто уже так устал, что выползает.

В Светкином доме гости рассаживаются за накрытыми в виде буквы «П» столами, набрасываются на угощение и идут зажигать под Сердючку. Это реально смешно: в углу лучший гитарист области в коже и булавках выплясывает с дамой почтенного возраста, а престарелый дядечка, кажется, дед Кидиса, в танце как бы невзначай кладет руку чуть пониже спины Светкиной подружке из тусовки.

Я чуть живот от смеха не надорвала, мама с дядей Костей тоже хохотали до слез. А Сид подсел к ней, всю гулянку заботливо подкладывал в тарелку салатики, и, состряпав трогательную рожу, нагло выспрашивал про меня — где учусь, чем занимаюсь, и, по-моему, даже когда у меня первый зуб вылез… Мама выложила ему все как на духу и несколько раз потрепала за волосы, а он, зараза, от этого млел.