Я здесь, чтобы убивать

Бесс проводил взглядом тающее вдалеке пушистое пятно и зашагал дальше. Наконец они остановились перед двустворчатыми дверьми, которые мужчина отворил отработанным движением и отступил в сторону перед гостем. Бесс переступил порог места, похожего на кабинет, если судить по книжным шкафам у стен и письменному столу посередине. Однако стол пустовал. Зато в одном из кресел расположился уже знакомый Бессу сшиватель.

Пепельного цвета волосы теперь не нависали на его лицо, а были уложены в причёску. Тёмный бесформенный балахон заменили расшитые серебром одежды дворянина. Золотые кольца сверкали на длинных пальцах. Однако отдающий безумием взор фиолетовых глаз остался неизменным.

― Ты пришёл, ― в голосе сшивателя сквозили неподдельные нотки радости. ― Прошу присаживайся. Будешь что-нибудь пить?

Кабинет был щедро освещён электрическими лампами. В пределах Долины располагались шахты, из чьих глубин добывались эскры, так назывались камни, содержащие в себе энергию. Полностью автономные лампочки работали от крошечных камушков в их основаниях. И всё же оставались достаточно дорогими, и простые люди не могли позволить себе больше пары штук за раз.

Но здесь лампочек, бывших в два раза меньше размером, чем стандартные лампы накаливания, оказалось с десяток, и Бессу не составило труда разглядеть странные швы у левого уха Проклятого. Поразительно, что при этом само ухо едва ли отличалось по форме от второго. Заметив столь пристальное внимание к своим частям тела, сшиватель снял кольцо с мизинца, демонстрируя ещё один шов.

― Мать пришила мне палец, который выторговала у Убийцы, когда мне было тринадцать, ― поведал он, без стеснения. ― Я был жутко слабым ребёнком и всегда заболевал так, будто вот-вот отправлюсь на тот свет. Она страшилась, что однажды моё тело просто не выдержит и прокляла мою душу взамен на долгую жизнь, ― сшиватель коротко невесело рассмеялся, обратно надевая перстень, что полностью скрывал шов.

Он коротко кивнул провожатому, чтобы тот оставил их одних. Мужчина вышел, закрыв за собой двери.

― Самое интересное в этом, что после я ни разу не заболел, ― закончил рассказ хозяин. ― Но чего же ты стоишь? Прошу присядь.

Бесс опустился на середину пустующего дивана. Сидящий напротив Проклятый задумчиво провёл по своим волосам.

― Твой взгляд всё такой же, ― пробормотал он мечтательно. ― Псих…

― Бесс, ― поправил собеседник.

― Бесс, а моё имя Ласк Са́витус. Я наследник влиятельного рода, чьи корни раскиданы по всей Долине. И я пригласил тебя в свои владения, чтобы предложить нечто ценное.

Бесс удивлённо вскинул брови. Что могло быть ценнее работы мастера-кузнеца с ярмарки Убийц?

― Как тебя поймали в прошлый раз? ― поинтересовался он, продолжая внимательно разглядывать Савитуса (пока не удалось заметить других следов сшивания, возможно остальное скрывала одежда).

― Глупая оплошность, ― проворчал Ласк. ― Я замаскировался под простолюдина, и кто-то разглядел швы на моём ухе. Рядом не было охраны, Убийца прижал меня в самый неподходящий момент. Так я очутился в клетке, как какое-нибудь отребье. И если бы не твой ненормальный порыв, гнил бы в темнице. Из тюрьмы Госпожи не сбежать. Я твой большой должник, Бесс.

Достав из кармана золотую монету с черепом, Савитус положил ногу на ногу, и подбросил ту в воздух, ловко поймав. Затем раскрутил монету на кофейном столике, отвлекая Бесса от своей персоны. Монета вертелась по собственной оси и замерла, так и не упав ни на одну из сторон.

― Жнец выдал награду за мою поимку, однако ты должен понять одну вещь, Бесс, ― продолжил Ласк серьёзно. ― Жнецы не друзья таким как мы. Они верные слуги Госпожи и никогда не пойдут на уступки простым смертным, наперекор правилам. Чтобы выжить, мы должны искать поддержку друг в друге. Если часть твоего тела перейдёт ко мне, я буду жутко заинтересован в твоём выживании.

Бесс переключил внимание обратно на собеседника. В фиолетовых глазах застыл отблеск от ламп. Намерения сшивателя были яснее самого безоблачного дня. А его слова звучали слишком разумно для одержимого мясника. Но всё равно оставалось ощущение, будто тот что-то не договаривал.

― Твой глаз восстановится после смерти, а связь с семьёй Савитус останется навсегда, ― отметил Ласк веско.

Бесс задумался. У него не было и шанса на поимку дворянина в месте, которое он только начал узнавать. Однако Женевьева могла бы помочь ученику. Она оказалась бы в восторге от возможности выполнить стоящую миссию. Вот только по какой-то причине Бесс доверял своему Учителю даже меньше, чем этому сшивателю.

― И какой глаз ты хочешь? ― спросил он.

Ласк взбудораженно выпрямился, урезонив свой порыв, ответил сдержанно:

― Какой тебе будет угодно.

Поднявшись с кресла, он достал из письменного стола шкатулку и принёс гостю. Деревянный простенький с виду резной ларец оказался раскрыт. Внутри в бархатном ложе лежали нож, гнутая игла и катушка с нитью. От инструментов исходила мистическая тянущая аура.

― Сделаем это здесь и сейчас, ― подтолкнул Ласк и вытащил нож, протягивая Бессу.