Я жду тебя в Париже

— Даниэль, — седовласый мужчина лет семидесяти пожал мне руку, — друг, только ты так умеешь, она могла остаться без ноги, ты совершил чудо!

— Не могла, — уверенно заявил я, — не в мою смену.

Мой наставник и давний друг Жерар Дюбуа, самый лучший хирург во всем Париже. Но даже он не рискнул бы провернуть такой финт.

Мысленно вернулся к Даяне Росси: фигуристка, чемпионка, настоящий боец. Она же — Диана Русакова, русская. Впервые увидел ее на экране телевизора, грациозная, легкая, красивая… Она была в паре с Мишей Тетериным, но парень неудачно съездил покататься на лыжах, сломал руку… Пришлось срочно найти замену. Не знаю, что тренер Дианы нашел в Жаке, но из-за него… Боже, мне же ей еще грустную новость сообщать.

Через сутки она отошла от наркоза и медикаментов, и стала ясно мыслить. Проходя мимо палаты, я видел ее красные, опухшие от слез глаза. Сердце мое сжималось, но это все — каток теперь только в фантазиях. Я пришел к ней с папкой и выпалил первое, что пришло в голову. Она взглянула на меня, как на врага народа, но какие слова не подбирай, суть не поменяется. Старался, как мог.

А теперь смотрю, как она своими нежными пальчиками помешивает ложечкой кофе, и думаю, что надо было другими словами ей все объяснить…

— Даяна, — она подняла на меня свои невозможные глаза.

— Там, в больнице… — голос сел, стал тише, я заволновался. Она сглотнула, взгляд ее стал внимательнее. Словно хочет услышать, что это была шутка.

— Я повел себя, как настоящий болван, надо было вам сказать правду, как есть…

— Да. Вы были не очень тактичны, Даниэль… — она опустила глаза и потянулась за круассаном.

— Вы могли потерять ногу, — она замерла, так и не донеся круассан до рта. Даяна неверяще посмотрела на меня.

— Но… — она задумалась, — мне сказали…

— Я знаю, что вам сказали, это было по моей просьбе, — сделал глоток черного кофе, — я думал, так вам будет легче принять ситуацию, но вы стремитесь вернуться на лед, а это может стоить вам здоровых ног.

Она все еще не верила, но вариантов нет. Ее бунтарский характер не дает смириться с новым положением. Я вижу, как она закипает, рискуя вот-вот взорваться, но вместо этого — снова слезы.

— Я знала… — тихо прошептала она. — Но отказывалась верить, ведь я чувствовала, что что-то не так. Я больше не ощущаю свое тело, как раньше!

Даяна

Он протянул платок… У этого доктора даже есть матерчатый платок, не одноразовый, из пакетика, а большой, мягкий и клетчатый!

Вытираю слезы и смотрю на тротуар. Маленькая рыжая девочка с кудряшками прыгает и радостно кричит:

— Мама, мама, смотри какая киса, у нее такие огромные глаза, — малышка широко распахивает свои, чтобы продемонстрировать, как нарисовано у художника на полотне.

— Но ведь таких на самом деле не бывает, да, мамочка? — тем временем женщина с безупречным маникюром и начищенными туфлями одергивает дочку и просит вести себя прилично.

Рядом лихо проезжает велосипедист, пекарь кричит «Самые вкусные булочки Парижа», почтальон бежит с газетой в руках, адвокат размеренно пьет кофе на другой стороне улицы. Жизнь продолжается. Я обнимаю себя руками и тихо произношу, глядя на хирурга:

— У меня есть список мест, которые нужно посетить в Париже.

Он встает из-за столика, аккуратно отодвигает стул, на котором сижу, и подает мне руку:

— Почту за честь вам все показать.

Странный отель

Алевтина Попова

Мы торопились, потому что хотели еще много успеть: заселиться, поужинать, прогуляться по окрестностям Марна-ла-Валле, пригороду Парижа.

Отель был странный. Как лучше описать его: запущенный или «шебби шик»? Вроде бы все дорого-богато, но знавало и лучшие времена. Позолота на колоннах облупилась, как-то элегантно, не облезло.

На входе толпилось много народу. Семьи, пары, однако младенцев и маленьких детей не было. Швейцар молча пропускал, не глядя на документы. Вполне дружелюбный, но как-будто немой. Проходя мимо него, я случайно коснулась его руки и тут же отдернула — холодная, какая-то неживая. И это в середине лета! Да, вечер был слегка прохладный, а все же не мороз! Я вскинула глаза, посмотреть, не болен ли человек, но он уже переключился взглядом на молодого человека у нас за спиной.

Данила дернул меня за руку: «Мам, долго еще ждать? Скоро пойдем?»

Ему и правда уже поднадоело стоять благовоспитанно и пристойно: мой восьмилетний ребенок сроду не отличался терпением, и каждый раз, когда мог найти, куда пристроить свою энергию, отправлялся на поиски приключений на свою «желтую шляпу».

Ему не терпелось поехать на разрекламированном лифте с видом на город.

К нам подошел коридорный и кивком попросил следовать за ним. Мы отправились шумной процессией в глубину холла, к внутреннему лифту. По дороге Данила успел приземлиться на пару кресел под неодобрительными взглядами персонала. Я заметила, что шорты у него теперь выглядели пыльными и пришла к выводу, что отель, все-таки, запущенный. Вдвойне странно при такой популярности у туристов.