Я жду тебя в Париже

Мигнул и без того приглушенный свет, и почему-то мне это показалось зловещим. У нас за спиной хлопнула дверь, а гулкое эхо усилило звук. Всем передалось настроение триллера, когда без видимой причины волосы встают дыбом, а сердце начинает колотиться.

Тут одна женщина с ребенком вспомнила, что забыла детский рюкзак на входе, и собралась отправиться за ним, но коридорный остановил ее. Он говорил по-английски с сильным французским акцентом:

«Прямо сейчас мы не можем вернуться в холл. Дверь в фойе автоматическая и открывается, когда к ней подходят с противоположной стороны или при пожаре. Не волнуйтесь, ваши вещи не пропадут. У нас никто и ничего не пропадает. Мы гордимся уровнем безопасности в нашем здании».

У кого-то зазвонил телефон. На мелодию … «Отеля “Калифорния». И почему-то не с начала, а со строчки про безысходность постояльцев:

«Relax, said the night man

We are programmed to receive

You can check out any time you like

But you can never leave» — («Не кипишите, сказал ночной портье, мы всегда рады принять гостей — вы можете освободить номер в любой момент, но вот уехать — нет»)

Казалось, сам мужчина не ожидал такого поворота и с недоумением смотрел на телефон. Звонок оборвался. Муж попробовал мрачно пошутить: «Антураж фильма ужасов удался». Пара смешков, но в целом настроение как-то ухудшилось.

В это время подъехал внутренний лифт. Коридорный вошел первым, мы последовали за ним в ярко освещенную кабину. В ней играла вполне себе веселенькая мелодия из 50-х. Все чуть расслабились. Запах же был какой-то затхлый, но не явный, а слегка уловимый. Его почти перебивал сильный аромат чьих-то духов, но тем не менее я явно почувствовала душок старости. Как будто что-то принесли с чердака, где оно истлело и теперь веяло стариной и забытыми десятилетиями. Стены лифта были вытерты спинами тысяч гостей, но это было даже атмосферно, а не задрипано.

«Сейчас мы поднимемся на верхний этаж, и вы сможете насладиться видами Парижа в нашем знаменитом открытом лифте! Еще пару минут терпения, и мы у цели.»

«Наконец-то! А то я думал, что мы так и будем ходить по скучным коридорам до вечера! Я уже есть хочу», — громко заявил Данила. Три круассана с шоколадом в обед уже явно переварились! По правде говоря, я и сама подумывала, взять ли на ужин луковый суп или решиться на улитки по-бургундски!

«Voila!» — все вышли на площадку. На открытой платформе лифта гулял ветер. Коридорный жестом указал на стулья с ремнями безопасности. «Madame, Monsieur, не забудьте пристегнуться!» — громко сказал он. И пробормотал что-то.

«Мне показалось, или он сказал: Не то чтобы это вам поможет?» — с нотками паники спросила я мужа. Мне уже во всем мерещились дурные предзнаменования.

«Ой, я не знаю. Не придумывай страшилки!» — ему явно не терпелось поскорее начать подъем.

Платформа задрожала и медленно поползла вверх. Многие достали фотоаппараты и приготовились рассмотреть в объективе Эйфелеву башню далеко на горизонте.

И тут лифт рухнул!

Я увидела, как лежавшая у меня на коленях сумочка зависла в воздухе в невесомости! В первое мгновение все оцепенели! А потом в ужасе закричали. Мгновение первобытного страха за себя сменилось мыслью о сыне! Мы разобьемся! Надо что-то сделать. Лифт замер на полпути к земле. Крики прекратились. Господи! Вот что испытывает человек, которого поставили перед взводом солдат и скомандовали: «Пли!» Выстрел грохнул, а ты невредим!

Я услышала: «Мам, почему мы так долго толкались в детской части Диснейленда, а не пришли сразу сюда? Так классно бояться! Давай прокатимся еще раз!»

Парижские мужчины. Взгляд на бегу

Татьяна Парамонова