Я жил. Мемуары непримкнувшего

Тем временем мать с багажом и нашей собакой Коко добралась до Генуи и 6 июня села там на корабль «Франка Фассио», который следовал в Барселону. Перед отплытием она спасла польско — еврейского знакомого. Его собирались снять с корабля как молодого человека призывного возраста, а она притворилась его невестой. Итальянский чиновник хотел знать, кто мог подтвердить их отношения. Мать назвала имя польского посла в Риме. Ему таки позвонили. Виниава сразу сообразил, в чем дело, и выразил удивление, что мать и молодой человек до сих пор еще не поженились. В результате молодого человека оставили в покое. Корабль, на котором плыла мать, причалил на следующий вечер (7 июня). Судя по нежным прощаниям, мать успела подружиться с половиной пассажиров на корабле.

В Испании мы провели две с половиной недели. Мало что осталось в моей памяти об этом периоде, лишь сообщение о капитуляции Франции и то, как мы слушали речь Черчилля на ломаном французском, в которой он предлагал Франции союз с Великобританией. Мы покинули Испанию 24 июня и отправились в Португалию, где надеялись найти корабль, направляющийся в Соединенные Штаты. К тому времени как мы добрались до Лиссабона, потоки беженцев уже прибывали из Франции, и все они преследовали одну и ту же цель: попасть в Америку. Американские пассажирские корабли отдавали приоритет гражданам США, и было крайне трудно найти корабль, чтобы переплыть Атлантику. Наконец нам удалось получить места на маленьком греческом судне Nea Hellas, которое прибыло из Нью — Йорка и следовало в Афины, но Италия вступила в войну и Средиземное море превратилось в военную зону Поэтому судно возвращалось обратно в Нью — Йорк, не совсем заполненное пассажирами. Мы взошли на корабль 2 июля и отплыли на следующее утро. Мы путешествовали третьим классом, это были самые дешевые места: еда была едва съедобная (одно блюдо в меню, которое я сохранил, называлось Chou ndolma Horien- tale), a вино отвратительное. На борту было довольно много греков, которым не позволили остаться в Соединенных Штатах, и они не расстраивались, что корабль возвращался. Самым знаменитым пассажиром был Морис Метерлинк — известный поэт и драматург конца XIX века, в наше время забытый и не читаемый. В хорошую погоду он сидел на палубе первого класса, прикрыв голову сеточкой для волос. Я получил от него автограф. Хотя была опасность, что немецкая субмарина остановит нас для обыска, плавание прошло без инцидентов.

11 июля 1940 года мы причалили в Хобокене, штат Нью — Джерси. В этот день мне исполнилось 17 лет.

Колледж

Наши представления о Соединенных Штатах были настолько искажены, что когда отец, спускаясь по трапу, увидел на берегу человека, опиравшегося о фонарный столб, он сказал с облегчением, что, возможно, эта страна не настолько лихорадочна, как он полагал. Осей Бюргер встретил нас в Хобокене, и, проведя день в Нью — Йорке, мы отправились поездом в Трою, штат Нью — Йорк, где у Бюргеров была ферма.

Я примерно знал, чего ожидать от Нью — Йорка, и больше всего меня поразили не высота зданий или обилие машин — все это было известно из американских фильмов, — но тот факт, что в сопровождении моего спутника, сына друзей Бюргеров, я мог войти в фойе гостиницы «Волдорф — Астория» или зайти в музыкальный магазин и в маленькой кабинке прослушать любую выбранную мною пластинку классической музыки. На вокзале «Гранд — Сентрал» перед отправлением я подошел к газетному киоску купить какое — нибудь издание о высшем образовании. Я сказал: «Колледж, информация о колледже, пожалуйста». Продавец посмотрел озадаченно, но после минутного раздумья продал мне номер журнала College Life («Жизнь колледжа»), который был предшественником журнала «Плейбой».

Остаток лета мы провели на ферме. На сеновале, где мы с Джоном спали, мне как — то раз попал в руки том Who's who in America («Кто есть кто в Америке») 1914–1915 года издания. В конце книги я обнаружил более ста страниц рекламы различных школ и колледжей. Это было то, что надо: названия и адреса учебных заведений. Я купил сотню дешевых открыток и с помощью знакомого напечатал одинаковые запросы во многие колледжи. Я сообщал о том, что я беженец, у меня ограниченные финансовые ресурсы, но я очень хотел бы поступить в колледж. Мне нужны стипендия и гарантия трудоустройства. Я не знал, какая разница между Гарвардом и маленьким сельским колледжем. Из большинства колледжей я не получил ответа, некоторые ответили отрицательно, но из четырех пришел ответ, на который я надеялся: это были Батлер — колледж в Индианаполисе, Теннессийский университет, Ерскин — кол- ледж в Южной Каролине и Маскингум — колледж в Огайо. У меня не было критериев, по которым я мог бы сделать правильный выбор. Что склонило меня в пользу Маскин- гума, это рекламная карта на всю страницу в книге «Кто есть кто?» На этой карте они так изобразили свое расположение в Нью — Конкорде, Огайо, как будто это был reoipa- фический центр Соединенных Штатов.