Я жил. Мемуары непримкнувшего

Мы побежали в город. На улице Сенкевича мы нашли убежище в огромном, но очень грязном и переполненном подвале. Артобстрел продолжался без перерыва. В семь вечера это здание тоже начало гореть. Мы снова выбежали, на этот раз на улицу Маршалковская, где укрылись на узкой лестнице… Пошла вторая ночь. Артиллерия продолжала стрелять — весь город был объят пламенем. Я никогда не забуду зрелище, которое предстало перед моими глазами на углу улиц Маршалковская и Цельна: лошади, мечущиеся или распластанные на тротуаре, освещенные отблесками горящих как коробки домов, люди, бегущие из дома в дом в поисках безопасного убежища. В течение ночи артиллерийский огонь немного ослаб, и я, положив голову на колени официантки, заснул. Я был голоден, мы едва сумели спасти нашу собаку; дали ей сахара и чудом раздобытой воды.

Вдруг дверь отворилась и внесли четырех тяжело раненных солдат. Их перевязали при свете свечей, но ни воды у ни медикаментов не было. Женщины начали терять самообладание и падать в обморок. Дети плакали. Я тоже был на грани срыва. Наконец, я успокоился и слушал с безразличием разговоры о том, нужно ли потушить свечи или нет и так далее. Толпы людей штурмовали нашу дверь, пытаясь войти. Артиллерийский обстрел значительно ослаб… Варшава и Польша вместе с ней прожили свой последний день.

Я могу добавить, что не записал в своем дневнике, а именно, что, когда мы бежали по горящим улицам, мать держала подушку над моей головой, чтобы защитить меня от падающих обломков.

В подвалах ходили самые невероятные слухи, и я записал их в своем карманном дневнике:

Поляки отбивали немецкие атаки и освобождали городау французы прорвали линию Зигфрида, а англичане высадились в Восточной Пруссии. Один из нерегулярно выходивших листков новостей, который появился в те дни под бодрым названием «День добрый!», объявлял в своих заголовках: «Линия Зигфрида прорвана. Французы входят в Рейнскую область. Польские бомбардировщики летят на Берлин».

Все это, конечно, было чистым вымыслом. Наконец правда стала ясной для всех: 17 сентября советская армия пересекла границу Польши и оккупировала ее восточные районы. 24 сентября, в воскресенье, я записал в дневнике:

Варшава защищается. Советы оккупировали Борислав, Дрогобыч, Вильно, Гродно. На западном фронте тишина. Польша потеряна. Надолго ли?

Двадцать шестого польские власти и германские военные начали переговоры. Варшава капитулировала на следующий день. По согласованным условиям объявлялось перемирие на сорок два часа. В 14 часов двадцать седьмого пушки замолчали и самолеты с неба исчезли; к этому моменту они уничтожили каждое восьмое здание в городе. Воцарилась жуткая тишина. 30 сентября немцы вошли в город. Я повстречал их передовую часть, открытую военную машину, которая остановилась на углу улиц Маршал- ковская и Аллеи Ерозолимских, в самом сердце Варшавы. Молодой офицер, сидевший рядом с шофером, встал в машине и сфотографировал толпу, ее окружившую. Я бросил на него свирепый, полный ненависти взгляд.