Я жил в провинции...(СИ)

Многое не просматривалось из башни стоявшего на длительном хранении среднего танка Т-54. Я вообще не очень задумывался о личном ближайшем будущем. Главным было дождаться дембеля и вернуться к прежней счастливой жизни.

Отслужив, прочитал Камю, окончил машинститут, получил диплом, отработал три года инженером-конструктором. Мучимый "зудом в пальцах" (желанием писать), резко повернул руль, уйдя корреспондентом в многотиражку "Днепростроевец". Там по-настоящему и ощутил вкус журналистской профессии. Начал сотрудничать с "Комсомольцем Запорiжжя", спустя два года был приглашен в штат. Тогда и пересекся вновь с Челышевым, заведовавшим отделом писем газеты. Общность творческих и жизненных приоритетов стали основой хороших взаимных отношений. В 1983-м, в связи с переходом Виталия в "Индустриальное Запорожье, я принял у него отдел писем.

В диссидентском формате кафе "Романтики" пребывало не очень долго. После публичного осуждения "интеллектуалов" без фундамента" в главной газете области, рассадник местного вольнодумства превратился в обычную студенческую столовку. За минувшие годы кто только не "квартировал" в здании, сейчас оба этажа популярного когда-то заведения занимает магазин "Мегаполис".

Уже после армии познакомился с Николаем М., работавшим в начале 70-х прошлого века вторым секретарем запорожского горкома ЛКСМ. Однажды Коля обмолвился, что "Романтики" были созданы с подачи нашего КГБ. Так местным чекистам было проще контролировать настроения, бродившие среди городской интеллигенции, настроенной критически по отношению к советской действительности. Сам Николай присутствовал на каждой встрече в кафе как организатор и информатор понятно какой инстанции. Разговор был с Колей по пьяни, к моменту написания этой главы он умер, так что задать те же вопросы уже "по трезвому" я не мог.

Авторами "разоблачительной" публикации были реальные лица, скрывшиеся за псевдонимами А. Котов и А. Маячанский. Первый работал в комитете госбезопасности, второй, опытный журналист, вел в "Индустриалке" "нравственную" тематику. После выхода статьи журналист, якобы, обзвонил школы и учреждения, в которых учились и работали "подпольщики" из "Романтиков", с настоятельной просьбой не принимать в отношении ребят карательных мер: статья, дескать, чисто воспитательная. Последствий порядочного, в общем, поступка не знаю, подобные вещи не афишировались. Челышева, во всяком случае, особо не прессовали. Виталий работал в заводской газете до 1972 года, откуда перешел корреспондентом в областную "Комсомолку". На его защиту, правда, встала редактор "Комунаровця" Александра Шепилова, бывшая фронтовичка, член партии, женщина авторитетная и влиятельная.

Цветков тоже особо не пострадал, по крайней мере, с журфака МГУ Лешу не выгнали. Его дальнейшая судьба характерна для талантливого поэта несоветской ментальности и довольно незаурядна. В 1975-ом эмигрировал, сперва в Италию, потом в Штаты. Стал там доктором философии, издал свои книжки. Долго работал на "Голосе Америке", позже на радиостанции "Свобода" в Мюнхене и Праге под псевдонимом Иван Жуков. С 2007 года живет в США. Андрей Вознесенский назвал Цветкова одним из наиболее интересных поэтов русского зарубежья.

Мне жаль, что в запорожском его периоде не был с Алексеем достаточно знаком и уж тем более дружен. А вот с младшим братом Цветкова Виктором немало контачил, когда работал в "КоЗе". Классный звукооператор, Витя был своим человеком в тогдашней запорожской музыкальной тусовке, я же отвечал в газете за "музыкальную тему", в силу чего пересекался со многими "лабухами". Внешне (длинные прямые волосы, очки-блюдечки) Витя напоминал Джона Леннона, о чем знал и что ему, безусловно, льстило. С осени 96-го "запорожский Леннон" живет в Израиле.