Я живу в ту войну. Поисковые рассказы

Лежали они под камнями. Немцы их в траншеи кидали и камнями заваливали. Ходить им так удобнее. Было.

«Первый пролетарский коммунистический батальон». Кажется так... Добровольцы. Студенты и профессура из Москвы. Интеллектуальный цвет. Под камнями. 

8. ЧЕРНЫЕ ПОИСКОВИКИ

Когда говорят это словосочетание — «черные поисковики», сразу приходит такая ассоциация. Мрачные суровые мужики, которые прячутся от всех, носят с собой карабины «Маузера» и отстреливают всех подряд из-за пряжки «Gott mit uns». Или мальчики-мажоры из фильма «Мы из будущего». Увы. Я вас сейчас сильно огорчу. Может быть, такие и есть, но с ними я не встречался за тринадцать лет Вахты. Встречался с другими.

Есть, наверное, и такие. Но как их вычислить? Представьте себе — семнадцать отрядов на одном месте стоят. Около двухсот пятидесяти человек. Все ходят по участку — пять на пять километров. Копаешь в лесу:

— Привет, как успехи?

— Нормально. Вы откуда?

— Архангельск (Тамбов, Астана, Питер, Мурманск, нужное подчеркнуть). А вы?

— Вятка. У вас как?

— Блин подняли пустой, зараза...

Ты их в лицо не знаешь. Одеты все одинаково — камуфляж, сапоги. Снаряга стандартная — щуп, минак, лопатка.

Кто это был? Действительно Архангельск (Тамбов, Астана, Питер, Мурманск, нужное подчеркнуть)? А хрен его знает...

Но «черные» действительно есть. Правда, черные, они разные...

Трофейщики.

Эти поднимают железо, в основном немецкое, на продажу. Работают с апреля по октябрь. В южных регионах — круглогодично. Никогда не имеют дело с огнестрельным оружием, боеприпасами. Только — фляжки, ложки, каски, награды и прочая шняга. Не удивляйтесь — стандартная немецкая ложковилка в хорошем состоянии стоит 100 баксов. Это если с «курицей» — с немецким орлом, в смысле. У меня вот финская лежит. Стоит дороже. Баксов 200. Не продам, не обращайтесь. Это подарок. Как правило, трофей-щики — если находят косточки — либо сдают место поисковикам, либо прихоранивают. Могут работать под заказ от коллекционера. Как правило, столичные жители.

Хабарщики.

Эти продают все. Гильзы на цветмет, награды коллекционерам, тол, черт его знает, кому... Чаще всего это жители маленьких райцентров и деревень. Останки раскидывают по раскопу. Это надо видеть. Описать не смогу...

Водос. 1998.

Траншея. Свежевскопанная. На дне ничего. Железо выгребено подчистую. По краям — в отвалах — кости вразброс. Собираем. Немцы? Наши? Теперь уже не узнаем никогда...

Тверь. 2004.

То же самое. В костях три раскрученных медальона. Их нашли, раскрутили, бросили... Записка сгнила. Не в сорок втором сгнила. В две тысячи четвертом...

Сссуки.

Это мы.

В смысле — официальные поисковики. Которые с «гумажками».

Начну издалека...

Когда находишь личную вещь бойца — это каска, противогаз, лопатка, ремни, магазин, подсумок с гранатами, ложка, котелок, фляжка, оружие — ты обязан — ОБЯЗАН! — вскопать все по квадрату два на два метра и глубиной в штык малой саперной лопатки. Даже если ничего нет больше — КОПАЙ! Квадратом десять на десять все «щупится».

Синявино. 2009.

Идут два поисковика из Питера с хорошими, дорогими миноискателями. Которые на тип металла настраиваются, на глубину, на вес... Запищал минак. Остановились. Копнули. Каска. Наша каска. Отопнули в сторону, пошли дальше.

— Ак хуле мы тут ходим? Тут русские позиции! Пошли на немецкие, они вон там!

В трех метрах от каски — боец. Мы его подняли чуть позже.

Не вопрос. Питерский отряд — молодцы! Подняли больше нас в этом году. Зацепились за кость — поднимают. Не зацепились — «пошли на немецкие позиции!».

Немецкая каска тоже сто баксов. Наша — ничего не стоит...

Практически все отряды из боевых регионов наполовину состоят их таких сволочей, готовых продать все, что угодно и кому угодно, прикрываясь — «Я — поисковик!»

Демянск. 2000.

Поднимаем блиндаж. Оказывается немецкий. Почти пустой. На дне ящик с карабинами «Маузер98». В ветоши, в промасленных бумагах. Почистили. Постреляли копанными здесь же патронами.

Помидор — так мы звали того демянского поисковика — так нажрался с радости, что потерял сознание. Мы достали затворы и выкинули карабины в болото.

А ящик с патронами поставили на костер. Отошли метра на четыре. Легли. Фейерверк смотрим. А патроны-то бронебойно-зажигательные. Они сначала в костре бахают, подлетают и в воздухе шмаляют. Красиво! Один патрон — один бакс.

Синявино. 2009.

— Эй, мужики, медальон нужен?

— В смысле?

— Сто рублей, покажу!

Сто рублей — кто-то получит весточку спустя 65 лет... Угадайте, кто такие цены «ломит»?

Менты.

Просьба не обижаться настоящих милиционеров. Я не про вас. Я про ментов. Это разные понятия. Сюда входят все те пьяные уроды, которые могут приехать ночью в лагерь и устроить шмон в палатках. Типа у них спецоперация, ага...

Синявино. 2009.

Бухой в говно подъезжает на «уазике». Мы из леса вышли. Шмон. В карманах патроны. Статья... Хорошо, бухой в говно. Забыл.