Я живу в ту войну. Поисковые рассказы

Я выросла рядом с полем боя. И у нас было негласное: НЕ ТРОГАТЬ останки. Мы ковыряли осколки, патроны, каски. Но останки было трогать НЕЛЬЗЯ.

НЕУЖЕЛИ НЕПОНЯТНО ПОЧЕМУ??

Те, кто выкапывал себе черепа и ставил как предмет интерьера на сервант (БЫЛИ ТАКИЕ), вызывали какое-то нехорошее недоумение... а они оправдывались: «да я это нашел под немецкой каской, это немец!» — все равно это не понималось.

Не вижу, чем вы отличаетесь от них.

Уж простите.

Но этот ваш весь пафос и вся эта ваша публичная ЭМО-выставка себя как-то непонятны».

Вот как-то так...

Ну пусть пафос. Тогда что вам эти числа скажут?

160 тыс. в этом году.

Поднято и захоронено 569 бойцов и командиров РККА экспедицией Кировской области.

Государство затратило 281 рубль 19 копеек на бойца на эксгумационные работы.

Теперь эти 281 рубль 19 копеек делим на 65 лет...

4 (четыре) рубля 32 (тридцать две) копейки в год.

Цена нашей памяти... 

7. РАБОТА. ТАКТИКА

Да все просто, собственно говоря...

У тебя в руках щуп. Это такая железная штука — штырь, вколоченный в палку. (Мне, кстати, штыком русским нравится работать — тяжелый, мощный, землю хорошо пробивает. К палке примотал и ходишь — в землю тычешь. Еще люблю работать киркой. Удобная штука. Корни на раз-два пробивает. И о камни не сломать.)

На поясе малая саперная лопатка. На любой стук — копаешь. Хотя я больше руками и ножом предпочитаю.

На отряд — 10–15 человек — один минак (метал-лоискатель).

Только я с ним не люблю работать. Пищит много. Там везде пищит. Щупом мне больше нравится.

Идешь и постоянно тыкаешь им в землю.

Звуки не слышишь, рукой чувствуешь.

Металл — звонкий удар. Чем больше железяка, тем звонче. Чем глубже — тем глуше. Через пару дней работы ты на руку отличаешь маленький осколок от мины.

Камень — удар тоже звонкий. Но (это описать трудно, но постараюсь) — звонко-резкий. Не знаю, как сказать. Но при любом ударе о камень, все равно — копаешь.

Дерево — глухой удар. При этом дерево — корень, например, пружинит. Легкая отдача в кисть.

Кость — звук неповторимый. Глухой, но звонкий, звонкий, но глухой.

Очень четко слышен медальон... 

Лезно. 1997.

День прошел впустую. Стоим курим у воронки. Подняли винтовку только что. Треху. Мосинку. Вскопали по всем правилам — три метра по периметру от нее и полметра вглубь. Ничего...

Стоим — курим...

Злые, как собаки.

Леха Винокуров кидает щуп в сторону.

Странный звук! Не железо, не кость, не дерево!

Когда щуп втыкается во что-то...

Встаешь на колени и ножом вскапываешь землю вокруг щупа. Ну и пальцами. Проверяешь — что там.

Леха — везунчик. Медальон.

В трех метрах от винтовки подняли бойца. Я уже не помню — как его звали. Данные есть — можно поднять их.

Обычно мы бойца поднимаем часа за два-три. Если лежит компактно.

А может быть и прямое попадание чем-то тяжелым. А могут корни деревьев растащить. А может земля двигаться.

Этого поднимали долго. Темно уже было, фонариками подсвечивали, когда мизинчики из ботинок доставали.

Странное дело — когда находишь бойца — время останавливается. Курить забываю. Поднял — оппа! — три часа прошло. Не заметил.

А остановиться не можешь. Надо всего поднять. Может быть, это азарт. Но в душе понимаешь — надо поднять всего и сейчас. Нельзя так оставлять. Не знаю почему. Знаю только это чувство — надо поднять сейчас.

Многое зависит от командира экспедиции.

Поясню — я, например, командир отряда. Приезжаем на экспедицию. Командир ее — он же командир местного поискового отряда. Он обеспечивает инфраструктуру: карты, транспорт, место работы. С нашей стороны только сама эта работа. Не завидую ему.

За тринадцать лет я работал только в четырех районах.

Чудово, Демянск, Севастополь, Питер.

Надеюсь, в этом году еще съезжу в Одессу. На следующий год — в Старую Руссу.

Надеюсь, но как Бог положит...

Так вот. Очень многое зависит от командира экспедиции. 

Демянск.

Павлов Александр Степаныч.

Вот это настоящий поисковик. Все очень четко. Мы приезжаем. Утром садит нас в «Урал». Приезжаем на место. «Вот отсюда и до сюда — ищем».

Чудово.

Лена Марцинюк — я уже писал о ней — там, в Чудово, ситуация немного проще. Четкая линия фронта. Известные места. В то же Лезно приехали — нам выделяли квадраты. Сто на сто метров. Вот и ходим по этому квадрату — собираем осколки, патроны, каски. Пока все не прошерстим — через каждые десять сантиметров не втыкая щуп — не уходим. Результат порой никакой...

Демянск. 1998.

Павлов привозит нас на высотку. Командирский отряд! Что ты! Элита! У каждого за спиной уже по пять Вахт как минимум! Могу на спор — по запаху определяю — есть в этом окопчике кости или нет!

Угу...

Хрен там. НИ ОДНОГО БОЙЦА! 

Демянск. 2000.

То же самое место. Та же самая высотка.

Восемь бойцов в тех же окопчиках.

Медальонов тоже не было.

Расческа. Выцарапано. «Коля».