Читаем Я живу! полностью

_______________________________ Книга II «Я живу!»

Мчат в смертельной погоне,

от триумфа – к агонии…

Предначертанным курсом

вскачь, галопом к погибели...

Учащённо бьёт пульс

залпом крупнокалиберным,

словно дробной картечью

всю судьбу изувечив.

Сердце в муках рыдает

в жуткой гибельной гонке,

дух восторг предвкушает,

жизнь – к чертям, на обломки…

Чуть помедленней гнать бы,

к неприветливой бездне,

чтоб дожить хоть до свадьбы,

но торопят вдаль песни…

Дышат вечностью строки,

воскрешая поэта –

в битве с мраком жестоким

побеждает луч света!

Восходова Алла

Я Вам благодарна

(70-летию Высоцкого)

Я знаю, безмолвно взираешь теперь

на то, что творится в России,

и если б сегодня, воскреснув, запел,

тебя б замолчать попросили...

А если бы выдали ордер крутой

- 37 -

Посвящаем Владимиру Высоцкому___________________

как пропуск в комфортную старость,

не тряс в благодарность седой головой –

в сохранности совесть осталась.

Вовек не прогнулся б, ведь загнанный волк,

как стоик, не падок на орден,

ты знание жизни для песен берёг

и был бы по-прежнему моден.

Певца-лизоблюда послал бы ко псу,

за пояс заткнул юмориста

и песней гражданской задвинул попсу,

но званье возвысил артиста.

Нам так не хватает призывных речей,

свободного, меткого слова,

решимости драться и бить сволочей

такой, как была у Жеглова,

чтоб в тех, кто припас золотые мешки

и вывез подальше кубышки

летели высоцкой сатиры смешки:

«Ребята! Ну это уж слишком...»

Ты выстроил разом свою вертикаль:

надёжно, надолго, упруго,

и песней душевной открыл магистраль,

где друг поручится за друга.

Теперь твоё имя у всех на устах,

у власти и вора в законе,

Высоцкого помнят в различных кругах,

твой образ подобен иконе.

И песни с лихвой под гитару поют,

и даже цитируют строки,

но только отчёта себе не дают,

-

38 -

_______________________________ Книга II «Я живу!»

что всё же случилось в итоге.

Нам так не хватает тех пламенных слов,

что были присущи поэтам!

Володя! Ты слышишь? Застрелен Тальков...

Кому перенять эстафету?

Простите, что к Вам обращаюсь на «ты»,

словами из песни я «каюсь»,

пускай воплощением станет мечты

Ваш сильно изодранный парус,

пускай не стирается яркий сюжет –

мир дому поёт истребитель...

Я Вам благодарна за истинный свет,

простой стихотворец-любитель.

Гаврилин Виктор

Владимиру Высоцкому

Пил эпоху, горькую по замеси,

вольный дух московского двора,

на магнитной летописной записи

он запел вне выправок пера.

Хриплым эхом по российским рытвинам

ломкая дорожка поплыла,

где фонила правда неприкрытая

и невольно вслушаться звала.

Мальчики, сцепленьем клавиш клацая,

завертели эхо по стране.

Пахло перегретой изоляцией

и бедой, понятной не вполне.

- 39 -

Посвящаем Владимиру Высоцкому___________________

Проступали щели умолчания,

что в державных стиснуты строках.

Ах ты, грусть, за вывескою «Чайная»

на спиртных российских кабаках!

О, как дума на голос изводится,

всеблагих исходов не открыв,

а душа по-прежнему невольница,

где славянский выкован надрыв!

И всего-то ей, что предначертано, –

только рябь берёзовых столбцов,

на которых словно позачеркана

речь прямая братьев и отцов.

И чего не впишешь поразборчивей,

как Голгофу выпоешь свою

и глаза закроешь: «Разговорчики!

Что за разговорчики в строю?!»

Гаврюшкин Александр Евгеньевич

Памяти Владимира Высоцкого

Кто ушёл молодым, молодым и остался.

И Владимир Высоцкий средь тех молодых.

Людям голос его с хрипотцою достался...

Смерть великих сравнима с ударом под дых.

Не представлю его я седым или старым,

Мчится он чрез века на гнедом жеребце:

Все флажки нипочём, за спиною гитара,

Красота и улыбка цветут на лице.

-

40 -

_______________________________ Книга II «Я живу!»

Он звездой золотою упал с небосклона,

Как алмаз на стекле, прочертил жизни путь.

Очень жаль, что не издано нами Закона

Чтоб Володю Высоцкого взять и вернуть…

Пока песня над миром его раздаётся,

Он всегда путеводною будет звездой…

Он, как память с людьми навсегда остаётся

Голым нервом, и правдою, рвущейся в бой.

Гайкевич Леонид

В. С. Высоцкому

Вся жизнь его была в угаре

Души и тела.

Струна порвалась на гитаре,

Не долго пела.

Порвались нервы – струны жизни,

Как громкий выстрел.

Нет больше в новых песнях мысли,

Нет больше смысла.

Не напоит коней он больше,

Не остановит.

Собрал уже флажки загонщик,

Другим готовит.

А он лежит безмолвным телом

В цветах и в людях.

Ни словом больше он, ни делом

Кричать не будет.

- 41 -

Посвящаем Владимиру Высоцкому___________________

Он обещал вернуться снова

Через полгода.

Хранит его живое слово

Душа народа.

А он летит по звёздным трассам

Иного мира.

И о Земле тоскует страстно,

С надрывом Лира.

Галенит

В этой жизни всё не так. (Памяти В. Высоцкого)

В этой жизни всё не так.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Поэты 1840–1850-х годов
Поэты 1840–1850-х годов

В сборник включены лучшие стихотворения ряда талантливых поэтов 1840–1850-х годов, творчество которых не представлено в других выпусках второго издания Большой серии «Библиотеки поэта»: Е. П. Ростопчиной, Э. И. Губера, Е. П. Гребенки, Е. Л. Милькеева, Ю. В. Жадовской, Ф. А. Кони, П. А. Федотова, М. А. Стаховича и др. Некоторые произведения этих поэтов публикуются впервые.В сборник включена остросатирическая поэма П. А. Федотова «Поправка обстоятельств, или Женитьба майора» — своеобразный комментарий к его знаменитой картине «Сватовство майора». Вошли в сборник стихи популярной в свое время поэтессы Е. П. Ростопчиной, посвященные Пушкину, Лермонтову, с которыми она была хорошо знакома. Интересны легко написанные, живые, остроумные куплеты из водевилей Ф. А. Кони, пародии «Нового поэта» (И. И. Панаева).Многие из стихотворений, включенных в настоящий сборник, были положены на музыку русскими композиторами.

Антология , Евдокия Петровна Ростопчина , Михаил Александрович Стахович , Фёдор Алексеевич Кони , Юлия Валериановна Жадовская

Поэзия
Золотая цепь
Золотая цепь

Корделия Карстэйрс – Сумеречный Охотник, она с детства сражается с демонами. Когда ее отца обвиняют в ужасном преступлении, Корделия и ее брат отправляются в Лондон в надежде предотвратить катастрофу, которая грозит их семье. Вскоре Корделия встречает Джеймса и Люси Эрондейл и вместе с ними погружается в мир сверкающих бальных залов, тайных свиданий, знакомится с вампирами и колдунами. И скрывает свои чувства к Джеймсу. Однако новая жизнь Корделии рушится, когда происходит серия чудовищных нападений демонов на Лондон. Эти монстры не похожи на тех, с которыми Сумеречные Охотники боролись раньше – их не пугает дневной свет, и кажется, что их невозможно убить. Лондон закрывают на карантин…

Александр Степанович Грин , Ваан Сукиасович Терьян , Кассандра Клэр

Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Поэзия / Русская классическая проза