Я.Жизнь

Не понимая, что творит, Стрелка ухватывает его за воротник и притягивает к себе. Отрывается через минуту только для того, чтобы еле проговорить:

– Случилось. Я свихнулась.

И вновь притягивает его к себе.

Она просыпается на плече Гагарина и никак не может понять, что не так. А потом – как током ударило – осознает: ей хорошо. Просто, даже банально, без всяких условий и оговорок хорошо. Чувство настолько непривычное, что кажется ей едва ли не постыдным. Она ведь столько лет убеждала себя, что все эти телячьи нежности и кайф от бытия с другим человеком – не про нее. Но сейчас это все не имеет значения. Есть только это тепло близкого человеческого тела, приятное ноющее чувство в мышцах, слабая подсветка в каюте, далекое рокотание систем корабля и дурманящий запах. Ленивая мысль приходит ей в голову: бионические тела где-то на пути к совершенству потеряли эту очаровательную малость – настоящий запах кожи, тем более – после жаркой ночи. Она закрывает глаза и наслаждается моментом.

Увы, уж такова ее натура, что долго это длиться не может. Магия рассеивается, очарование момента растворяется в прошлом, а на смену ему приходит волна отрицания и смущения. Стрелка старается аккуратно высвободиться из объятий Гагарина. Конечно же, безуспешно. Он открывает один глаз, опять закрывает и спрашивает:

– Далеко собралась?

– Пойду к себе. Не хочу, чтобы нас застали вместе.

– А то что? Все узнают, что у тебя тоже есть слабости? – ухмыляется он сквозь дрему.

– Не льсти себе, Гагарин!

Хорошо, что он не видит пунцовый румянец, заливший ее щеки. Она проворно спускается с кровати и одевается. И спиной чувствует, что он смотрит.

– На что пялишься?

– На твою татуировку. Это что, ракета? – в его голосе звучит откровенное подначивание.

«Хрена с два я тебе признаюсь» – из природной вредности думает Стрелка и беззаботно отвечает:

– Ну да, в честь ника.

– Ой ли?

Она подхватывает с пола ботинок и резко швыряет в улыбающееся лицо Гагарина. Конечно, тот уворачивается, но намек схватывает.

– Ладно, ладно, – говорит он примирительно, – не кипятись. Лучше вот что мне скажи: наш уговор до сих пор в силе?

Стрелка зашуганно оглядывает потолок каюты.

– Здесь нет камер, я проверял. Ушек тоже не нашел.

Она немного расслабляется:

– Да, в силе. Только не знаю, что делать с девчонкой.

– Или спать отправим, или попросим Лайка ее отвлечь. Не думаю, что он откажет.

– Ладно, посмотрим ближе к делу. Ты мне поможешь с капсулой?

– Я же обещал.

С этими словами он поднимается с кровати, подходит к ней и обхватывает ее лицо ладонями:

– Не уходи. Еще полно времени.

Ей хочется сказать, что надо бежать, что все это было ошибкой и слабостью, что ему надо забыть обо всем как можно скорее, потому что они больше никогда не увидятся. Хочется… но она не говорит.

К черту все, времени и правда полно.

Когда, подгоняемые нечеловеческим голодом, они пробираются в кают-компанию, то с удивлением обнаруживают, что там уже трапезничают Лайк и Тея. И держатся друг с другом эти двое столь официально, будто их пригласили на светское мероприятие прошлого века. Или даже позапрошлого. Ладно, даже на девятнадцатый потянет.

– У вас все в порядке? – спрашивает Стрелка.

Да, она знает, что это бесцеремонно, но ей сейчас плевать. Впрочем, чего только сейчас? Ей всегда плевать. Лайк сверкает на нее глазами, но она лишь расплывается в улыбке. К бабке не ходи – повздорили. И чего только не поделили?

– Все хорошо, – отвечает Тея, – мы немного поспорили об этичности некоторых решений, но пришли к мирному итогу.

И вновь утыкается в свою тарелку. Стрелка вопросительно вскидывает бровь, глядя на Лайка, но тот покачивает головой, мол, не бери в голову.

– Ну ладно, – сдается она, хотя и хотела бы знать, что произошло, чтобы адекватно оценивать обстановку на борту, – Тогда я за готовку. Вам еще чего-нибудь сделать?

Оба отказываются. А Стрелка с Гагариным вместе отправляются к пищевым автоматам. Девушка замечает, что ее спутник то и дело случайно ее касается: то рукой заденет, то бедром прижмется, то обойдет так близко, что обдает волной его жара. И вот опять. Тянется за кружкой, будто ненароком прижимается к ней со спины. У нее из рук выскальзывает чашка свежеприготовленного кофе. Пол усеивают белоснежные осколки и коричневые кляксы. Звон до сих пор стоит в ушах. Стрелку будто парализует. Она смотрит, как завороженная, как из панели под кухонным блоком выскальзывает уборочный бот, деловито счищает беспорядок, и исчезает, оставив за собой идеальный порядок. Казалось бы, обычная бытовая ситуация. Так отчего же вдоль позвоночника бегут тревожные мурашки?

Оттого, что мир и ее саму может стереть с такой же легкостью. Подчистить до зеркального блеска – ни следа, ни воспоминания.

Наваждение сходит так же быстро, как и появилось. Стрелка смаргивает и замечает, что все присутствующие внимательно следят за ней.

– Что-то я залипла, – поясняет она, – поднялась, а проснуться забыла. Скоро там ЭР-мост?

– Уже подходим, – отвечает Лайк и впивается в нее глазами, – вскочим через полчаса где-то.