Я — Златан

В любом случае я был готов к пристальному вниманию ко мне, тем более что Капелло усадил на скамейку Трезеге, героя матча с «Миланом», и я почувствовал, что должен показать себя. Я дол- жен быть накален до определенной точки. Не должно быть боль- ше никаких вспышек и карточек, я был абсолютно уверен в этом. Каждая камера на поле будет следовать за мной. Когда я вышел на поле, я мог слышать скандирование болельщиков «Ибрагимович, Ибрагимович, Ибрагимович».

Вокруг меня все гремело, я жаждал играть, и мы забили. Затем на 23-й минуте после розыгрыша штрафного мяч, посланный Камора- нези, полетел высоко над штрафной. Ранее я подвергался критике за недостаточно хорошую игру головой на втором этаже, несмотря на мой рост. Теперь я сделал все, чтобы был гол, и это была фан- тастика. Я вернулся, и за несколько минут до финального свистка на электронном табло стадиона вспыхнуло сообщение: «Лечче» сы- грало 2:2 с «Миланом», и казалось, что скудетто будет нашим.

Райола не кто иной, как пиццайоло, — возразил Михай- ловим.

Мино никогда не готовил пиццу. Он занимался другими веща- ми в ресторане своих родителей и он парировал:

Самое лучшее в этом заявлении — оно доказывает то, что все и так знали — он глуп. Он даже не отрицает, что провоцировал Златана. Он расист, что и показал нам ранее.

Был беспорядок. Обвинения летели туда и обратно, и Лучано Моджи, который никогда ничего не боялся, намекнул на его- вор. Камеры, которые зафиксировали мой удар, принадлежали Mediaset, медиа-корпорации, которая принадлежала Берлуско- ни, а Берлускони был владельцем «Милана». Разве изображения не появились в дисциплинарном комитете удивительно быстро? Даже министр внутренних дел Джузеппе Пизану прокомментиро- вал этот эпизод, споры возникали в газетах ежедневно.

Но ничего не помогло. Запрет был подтвержден, и я должен был пропустить решающий матч против «Милана». Этот сезон был моим, и я не хотел ничего больше, чем быть частью команды и выиграть лигу. Но теперь я должен был смотреть матч с трибу- ны, и это было тяжело. Давление было ужасным, и со всех сторон летела всякая фигня, связанная и с этой дисквалификацией, и со всем остальным. Это был цирк.

Такова была Италия. «Ювентус» дает silenzio stampa (обет мол- чания) — никому не разрешалось говорить со средствами массо- вой информации. Ничто не должно было отвлекать от последних приготовлений. Все должны были молчать и сконцентрироваться на матче, который считался одним из самых важных в том году в Европе. И мы, и «Милан» имели по 76 очков. Это был триллер. Матч стал горячей темой для обсуждений в Италии, и больший- ство людей сошлись во мнении, в том числе и букмекерские кон- торы: «Милан» — фаворит. «Милан» играл на своем поле, было продано восемьдесят тысяч билетов, а у меня, ключевого игрока, была дисквалификация. Адриан Муту также не мог выйти на поле. Зебина и Таккинарди были травмированы. У нас был не сильней- ший состав, в то время как «Милан» имел блестящую команду с Кафу, Нестой, Стамом и Мальдини в защите, Кака в центре поля, Филиппо Индзаги и Шевченко на острие.

У меня было плохое предчувствие, и было не смешно, когда га- зеты писали, мол, мой поступок может стоить нам чемпионского титула. «Он должен научиться контролировать себя. Он должен

ГЛАВА 14

Каким бы ни был Моджи, люди его уважали и поболтать с ним было одно удовольствие. Он очень быстро все схватывал и как-то подталкивал события. В нем чувствовалась сила, да и понимал он все правильно. Это я понял, когда мы обсуждали мой первый кон- тракт. Я надеялся на условия получше и вовсе не хотел дразнить его, поэтому обращался с ним как с важной шишкой. Каковой он на самом деле и являлся.

Вот как это было. Со мной пришел Мино, и повел себя, как последняя скотина. Он ввалился в офис Моджи, развалился в его кресле и закинул ноги на стол.

Что б тебя, — говорю ему, — он вот-вот придет. Ты мне конт- ракт провалишь. Сядь по-человечески.

Засунь свои советы себе в ж... и заткнись, — это он мне. Я, честно говоря, другого от него и не ожидал.

Мино, он такой, зато этот парень умеет торговаться. Собаку на этом съел. Но я все-таки нервничал, что он мне все карты спутает. А совсем мне поплохело, когда вошел Моджи с сигарой да как за- рычит:

Какого хрена ты сидишь на моем месте?!

Сядь, тогда мы сможем поговорить! — Мино, конечно, по- нимал, что он делает; они ведь были знакомы — он и Моджи.

И вот в таком хамоватом духе они и перетерли все, и условия я получил гораздо лучше, чем надеялся. Если буду хорошо играть и нравиться публике, обещал Моджи, стану самым высокооплачи- ваемым игроком. Это мне подходило. Но потом началась какая-то фигня, и тогда-то я понял, что не все так уж здорово.