Я - Златан

мы не были. Если у меня были какие-то проблемы, я шёл к Хассе Боргу.

Но была одна хреновина, которая начала меня раздражать. Мне

казалось, что Мик слишком уж уважительно относится к ветеранам команды.

Он реально боялся. А когдаменя снова удалили в матче с «Эребру», ему это,

мягко говоря, не понравилось. Было напряженно. У нас была игра на

тренировке. Летом. Мик Андерссон был в роли судьи. У меня произошло

столкновение с Джонни Феделем, вратарём, который был одним из старших

игроков в команде. Мик, понятное дело, побежал к нему. Я просто офигел. Я

подошел к нему.

«Боишься за старших игроков команды, привидений, наверное, тоже

боишься, а?», — крикнул я. На поле было много мячей, и я начал по ним бить.

Они летели как снаряды, и приземлялись на машины, которые стояли за

полем. Сирены начали гудеть. Всё просто остановилось. А посреди всего это

безобразия стоял, дикий парень из гетто. Мик Андерссон попытался меня

успокоить, но я крикнул ему: «Ты, что, моя мать что ли?»

Я был просто разъярен. Пошел в раздевалку, забрал свои вещи, снял

со шкафчика своё имя и объяснил, что возвращаться не собираюсь. Хватит с

меня! Прощай, «Мальмё», спасибо за всё, и счастливо вам, идиотам,

оставаться. Я уехал прочь на своей Тойоте, и больше не появлялся на

тренировках. Вместо этого я играл в Playstation и бродил вокруг со своими

друзьями. Выглядело так, будто я школу прогуливаю. А Хассе Борг истерил:

«Где ты, чёрт побери? Ты должен вернуться!».

Я был просто невыносим. Спустя 4 дня я вернулся, и был белым и

пушистым снова. Честно говоря, даже не мог осознать, что я действительно

так сорвался. Такое бывает в футболе, адреналин, знаете ли. Кроме того, не

так долго меня и не было. Я вообще в мыслях уже был на пути в Голландию,

и даже не думал о каких-то там штрафах. Я думал скорее о том, как они будут

меня благодарить. Ну а что, пару месяцев назад в клубе был кризис. Им

нужны было миллионов 10, ведь покупать игроков-то было не на что.

Но теперь они были самым богатым клубом Швеции. Я дал им

кругленькую сумму. Даже президент клуба, Берндт Мэдсен, как-то сказал:

«Такие игроки, как Златан, рождаются раз в 50 лет». Но нет, это не было

странным. Я думал, что они планируют как-то особенно со мной

попрощаться, ну или хотя бы сказать «Спасибо за 85 миллионов». Особенно

учитывая, что неделю назад чествовали Никласа Киндваля перед тридцатью

трёма тысячами зрителей в игре против «Хельсинборга». Я чувствовал, что

они всё ещё меня боялись. Ведь я был единственным, кто мог испортить

соглашение с «Аяксом», сделав что-то ещё более сумасшедшее. И как раз

подходило время моей последней игры в чемпионате Швеции.

Играли против «Хальмстада». Я хотел хорошо попрощаться с

болельщиками. Я ведь сделал себе имя здесь. Хоть и мыслями уже был в Голландии. Тем не менее, время шло и нужно было двигаться вперёд. Я помню, как бросил свой взгляд на список на стене. В частности, на линию

нападению. Я не поверил своим глазам.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

«И это благодарность за 85 миллионов?»

Моего имени там не было. Даже в запасе. Я понимаю, наказание, да.

Мик решил таким образом показать, кто тут главный. Ну, а что я мог? Я даже

не особо сердился, когда он втирал журналистам, что я якобы под давлением

сейчас, что я не в форме, что отдых мне нужен. Он ж славный парень так-то.

Я ещё продолжал наивно думать, что руководство планирует огранизовать

для меня хоть какое-нибудь прощание с болельщиками.

Через некоторое время меня вызвали в кабинет Хассе Борга. Не

люблю я этого, знаете ли. Мне всё время кажется, что меня там ждут какие-то нравоучения. Но тогда столько всего произошло, что я просто пошел туда

без всяких ожиданий. В кабинете были Хассе Борг и Бенгт Мэдсен. Стояли

молча, погруженные в себя. Я что-то не понял, что вообще происходит, мы,

что, на похоронах?

— Ну что, Златан, наступило время прощаться

— Только не говорите, что вы…

— Мы хотим сказать…

— «То есть, вы хотите поблагодарить меня и попрощаться вот здесь?»,

— выпалил я и огляделся. Мы стояли в чертовски скучном офисе Хассе. И

нас тут было только трое.

— Значит, вы не хотите сделать это перед фанатами?

— «Знаешь, говорят, делать это перед игрой — плохая примета», —

ответил Мэдсен.

Я выразительно на него взглянул. Плохая примета?

— Вы чествовали Никласа Киндваля перед тридцатью трёмя

тысячами, и всё нормально прошло.

—Да, но…

— Что но?

— У нас для тебя кое-что есть.

— Что это ещё за хрень?

Это был какой-то хрустальный шар.

— Это на память.

— А, то есть, вот так вот вы решили отблагодарить меня за 85

миллионов?

На что они надеялись? Что я буду плакать, глядя на него, когда буду в

Амстердаме?

— Мы хотели выразить тебе нашу благодарность.

— Спасибо, оставьте себе.

— Но ты не можешь…

А я мог. Положил этот шар на стол и ушел. Вот такое вот прощание с

клубом вышло. Не очень-то радостное. С другой стороны, это всё. Я был уже