Я знаю, чего ты хочешь. Как просчитывать мысли и поступки окружающих

Я чувствовал себя не в своей тарелке. Что-то было не так, и я прекрасно понимал, в чем было дело. Послужив Америке в течение тридцати лет кряду, сначала в корпусе морских пехотинцев, а потом в ФБР, я наконец-то был свободен. В том-то и состояла проблема. Или же мне так казалось.

Этот день, понедельник, когда не нужно идти на работу, когда даже не испытываешь горько-сладкой ностальгии по выходным, должен был стать одним из наилучших дней моей жизни. Но я сидел в ресторане и грустил: я ждал, когда же начнется моя жизнь.

Некоторые люди, попавшие в схожую ситуацию, например новоиспеченные пенсионеры или задумавшие начать новую карьеру специалисты, говорят о своем будущем как о новой жизни. Но мне в тот момент все окружение казалось настолько чужим, будто я перешел в следующую жизнь, завершив предыдущую. Будто бы старая прошла когда-то давно, в другом мире, в другой вселенной.

Так что я был немного не в себе. Единственное, в чем я был уверен, так это в том, что начиная с этого момента все будет совершенно по-другому. Но, как вы уже теперь знаете, я больше не боялся изменений. Я даже уже не особенно боялся смерти или же тех неизбежных изменений, которые ей предшествуют. Для меня изменения представляли собой просто вызов. К тому же они еще сулили приключения!

Но на тот момент это был пока что самый крутой поворот в моей жизни. А осознание, что я уже не был десантником или агентом ФБР, влекло последствия, которые было сложно предсказать. Все было похоже на путешествие исследователя в пустоту.

Некоторые люди в буквальном смысле слова верят в загробную жизнь, полную райского блаженства, другие думают, что воссоединятся со вселенной в виде белого света или начнут жизнь заново в теле другого существа. Некоторые верят в небытие. Лишь в одном сходятся мнения всех людей: после смерти все будет совершенно иначе.

Пока мы живем в этом мире, все мы проходим через различные стадии нашего существования, и для каждого момента у нас своя реинкарнация. Самым ярким примером этого процесса является переход от младенчества к детству, когда наши первые воспоминания существенно стираются и забываются (этот процесс нейробиологи называют инфантильной амнезией). У некоторых людей все события, произошедшие до 10-летнего возраста, полностью уничтожаются.

По мере течения жизни стирание ранних воспоминаний продолжается, и часто это происходит в том числе сознательно, так как мы избавляемся от ненужного багажа для создания лучшей версии нашей личности. С этой потерей (и со свободой, которая так часто сопровождает большие изменения) уходят старые представления и планы, точно так же, как это происходит с воспоминаниями.

Таким образом, получается, что мы все уже неоднократно умирали во всех смыслах и отношениях. С каждым прошедшим днем какая-то часть нас уходит, в то время как остальное – и, как мы надеемся, лучшее – развивается и улучшается.

Я потратил годы на разработку этой философии выбора и изменений и думаю, что она сделает пенсию самым счастливым периодом в жизни человека.

Ладно, хорошо… Так почему же тогда я так неспокоен? Разве все дело просто в сокращении ежемесячного дохода? Ведь в конечном итоге деньги – основа всех свобод.

Если данное утверждение и звучит спорно или даже цинично, поинтересуйтесь у любого пенсионера, у которого имеются приличные сбережения, правда ли это, а потом – у тех, у кого их нет. Спросите любого, кто работает на двух работах, чтобы просто выживать. Даже не пробуйте подходить к представителям прослойки населения в 1 %, состоящей из богатейших людей.

За деньги нельзя купить счастье или любовь, но вы можете купить на них время. И это свободное время, которым вы можете распоряжаться по своему усмотрению, предлагает богатство выбора, а оно в конечном итоге и есть свобода.

Но только не для меня. В гораздо большей степени меня мотивируют страсть и патриотизм, чем деньги. Может быть, я скучаю по радости, которую мне доставляла работа. Иногда моя деятельность была сопряжена с опасностями, неожиданностями и напряжением, но она никогда не была скучной. Я, возможно, также скучал из-за утраты материальной, непосредственной цели. Я больше не играл чью-то роль, а был просто человеком, который таращился в пустоту, на самом деле не видя ничего.

Я на самом деле чувствовал усталость, но не физическое истощение, а скорее укорененное внутри психическое утомление от необходимости все время прилагать усилия для того, чтобы сдерживать другие страны, грозящие разорвать Америку на части (о чем мы даже не знали), в то время как мы проклинаем друг друга за те ужасные вещи, которые даже еще не случились.

В любом случае все равно я уже был освобожден от необходимости ходить на работу, которая ограничивала мою жизнь сколько я только ее помню, но, что было странно, я чувствовал себя при этом подавленным и ограниченным и скучал по чему-то такому, чему не мог подобрать слово. Почему?

– Робин! – услышал я голос.

Это был Джесс Торн.

– Оби ван Кеноби!