Я знаю, чего ты хочешь. Как просчитывать мысли и поступки окружающих

– Я навещу его как-нибудь, – ответил я, понимая, что Джесс сказал мне об этом специально. – Знак номер пять. Я называю его «языком доверия», потому что он выведен из кодекса доверия, который ты мне помог разработать когда-то давно в Нью-Йорке. Необходимо прислушиваться к речи говорящего и искать непредвзятые, достоверные утверждения, дающие людям право выбора. Если человек делает это естественным образом, то можно рассчитывать на него.

– Я люблю этот кодекс, – сказал Джесс. – Благодаря ему я многому научился.

– Ты выучился от меня?

– Такое случается. Это как теорема об обезьянах: если заставить миллион мартышек печатать на миллионе машинок в течение миллиона лет, то они в итоге напишут книгу.

– Или же в моем случае три книги, Оби ван.

Я сказал Джессу, что пятым знаком был язык доверия, но не упомянул, что я признал его важность во время взаимодействия с мистером Х, гламурным манипулятором из Кремниевой долины. По мере того как он все больше раскрывался посредством своего языка, ему не удавалось произвести большого впечатления на меня. Люди, которым ты не доверяешь, уходят из твоей жизни, не оставляя в ней никакого следа. И это хорошо.

– Последний знак, – сказал я и попросил официанта принести еще порцию пива. – Знак номер шесть – эмоциональная стабильность. Я узнал о нем от женщины по имени Сюзан, которая помогла мне с операцией по Чеченской войне. Я все еще пытался спасти весь мир и сразу, а она показала мне, как многое можно сделать при помощи спокойного разума. Она теперь в Азии, работает в разведке. Только что родила ребенка.

Мне показалось, что было важно упомянуть об этом. Я с нетерпением ждал от нее фотографий.

Джесс глазел в потолок, потерянный в мыслях. Потом он взглянул на меня и сказал:

– Дай-ка я попробую догадаться. Твоя идея об эмоциональной стабильности характеризует некоего человека, который ненавидит драмы, не наслаждается властью, хорошо слушает, скромен и остается рациональным и хладнокровным, когда другие начинают паниковать. Угадал?

– Ты забыл правило номер один, – сказал я.

– Прекрасно помню о нем! Я тебя и научил ему. Правило номер один: не облажайся!

– Правильно! Ты сказал еще: пусть лажают другие люди. Они не так хороши в этом деле, как ты, потому что каждый сам себе злейший враг!

Мы соединили наши бокалы в последний раз. Потом Джесс ушел. Я смотрел, как он идет к своей машине. Когда я остался один, я ожидал, что болезненное чувство грусти вернется. Но этого не произошло. Я думал, что испытывал грусть из-за ухода с работы. Но дело было вовсе не в ней. И не в деньгах. И не в наслаждении от нее. И не в чувстве цели.

Мой страх заключался в том, что мне приходилось расставаться с дорогими мне людьми – с Лео, Ананном, Джессом, Сергеем, Джеком, Джорджем, Сюзан и многими другими, как живыми, так и умершими. Но простого осознания, почему именно я чувствовал пустоту, было достаточно, чтобы избавиться от нее. Это власть реальности. Реальная жизнь, даже в самые мрачные дни, никогда не бывает такой невыносимой, какой она представляется нам в наших кошмарах и фантазиях.

Реальность всегда можно изменить. Наибольшая часть проблем поддается решению, если не испытывать страха перед наихудшими возможными вариантами развития событий, если взяться за решение проблем сообща, в команде, потратить некоторое время и применить логику. А одни только воспоминания могут вызвать потерянное и утраченное.

Во второй главе я говорил, что в грозные дни после терактов 11 сентября девушка по имени Эмили передала мне бутылку воды и записку, где говорилось: «Спасибо вам за то, что спасаете Америку». В те дни я не почувствовал ничего, кроме стыда, потому что знал, что не заслуживал такого отношения. Но я пообещал себе, что спасу хотя бы одного человека. Им стал Лео. Этого было достаточно для меня. Тогда. Оглядываясь назад, меня охватывает страх перед всем, чего я не знал в то время.

Каждый уходящий с работы теряет людей, отдаляясь от них во времени и расстоянии. В конце концов их разделяет смерть. Но мне моя утрата казалась более горькой, потому что в своей работе я изучал наш народ и то, что его волнует. Когда вы заглядываете в душу человека так глубоко, что решаете доверить ему свои мечты и принять чужие мечты как свои собственные, в вас происходит перемена, и этот шрам остается на вашем сердце надолго.

Доверие живет внутри момента. Когда вы предлагаете разделить свою судьбу с кем-нибудь через доверительную связь, предложить которую может быть труднее, чем любовь, вы создаете такие узы, что будут обогащать вашу жизнь до самого ее конца, даже после того, как дорогие вам люди уйдут в мир иной. Они не стареют, они не меняются, они не уходят из вашего сердца, а вы уже никогда не будете прежним, потому что какая-то их часть становится и вашей частью. И также верно, что некоторая часть вас тоже становится их частью, а может быть, однажды она перейдет в жизнь их детей и многих других людей, разбросанных во времени и пространстве.