Я знаю, что будет вчера

Прошли мимо грифельно-серой многоэтажки, Андре было лень считать, сколько там на самом деле этажей. Приблизились к грязно-белому квадратному зданию в семь этажей. Первый этаж пестрил красными тонами кафе. Винкерту сразу бросилось нелюбимое сочетание красного и белого цветов. Парень никак не мог расслабиться, невидимое напряжение не отпускало, он ждал, что Дарси вот-вот позвонит. Но подруга не звонила, Андре пытал себя с Энн.

Вошли в небольшое немноголюдное кафе. Бежевые стены пестрили картинами с изображениями абстракций. Глядя на вялый персонал, Андре чувствовал с ними некое родство – официанты, видимо, тоже ходили из-под палки на работу.

Сели за столик у окна. Неторопливо поднесли меню. Винкерт полистал, остановился на стейке – хотелось побаловать себя отборным, прожаренным куском мяса. Энн заказала крошечную порцию низкокалорийного салата.

– Ничего удивительного. Опять всё предсказуемо, – думал про себя Андре, смотрел на Энн, словно к ней можно только придираться.

Он слушал, что ему эмоционально рассказывала Энн, пытался даже слышать, но безапелляционно скучал.

– Нет, она не Дарси, даже издалека. И говорит не так – слишком много наивного текста. А когда ест, то просто раздражает. Сначала прожуй, потом говори, хотя лучше жуй, и молчи, – уже устал думать про себя Андре. – Да тут при желании ничего не получится, не моё – до отвращения. Дружба могла бы получиться, если бы у неё было хотя бы одно, но важное достоинство – Энн должна быть «из соседнего космического корабля». Это точно первое и последнее, совместно проведённое время. – Мысленно, с прохладой, Андре совершал посыл Энн.

– Ты постоянно молчишь, что-то не так?

– Я бываю, красноречив, но по настроению. А сегодня спутанные мысли мешают связать несколько слов в обыкновенное предложение.

Дальше в основном Андре пытался говорить о работе. Всё яснее, давая понять, что продолжения после этой короткой встречи точно не будет. Он не хотел обманывать Энн, чтобы поживиться её молодостью и привлекательностью. Также не было смысла искусственно закидывать и маскировать огромную ментальную пропасть, пролегающую между ними. Да и Энн не будоражила, не подогревала кровь, скорее раздражала. Винкерту захотелось, как можно скорее очутиться на своём рабочем месте и спрятаться ото всех под грудой рабочих обязанностей. У его работы есть небольшой плюс – она способна временно занять и отвлечь.

Обратная дорога на работу тянулась по тому же сценарию, что и в кафе, только поменяла направление. Энн ожидала чего-то другого от встречи и была разочарована, не зная, что делать дальше – переключить внимание на другой, более доступный объект или что-то изменить в стратегии по захвату симпатии Андре. Но пока решила, не обращать на равнодушного коллегу никакого внимания.

Наступивший вечер сулил парню встречу с домашними стенами и инерционное спокойствие. Но вышло совсем наоборот. Очутившись дома, Андре поужинал, и рискнул зайти на свою творческую страницу. С замиранием сердца, начал читать первые отзывы о своей книге. Пройдя глазами по рецензии, и дойдя до последнего предложения, явственно ощутил накрывшую волну негодования, затем выдрал самый убийственно обидный клок и прочитал заново «…автор не достаточно раскрыл проблематику ряда жизненно важных вопросов, над которыми стоит задуматься, поспешно проработал трудности человеческих взаимосвязей, стоящих на повестке дня во все века. Юмор подан в случайных мелочах и на поверхности, и не подчинен всему строю. Несмотря на своеобразную композицию, слог прост и без проблесков исключительной поэтической силы. Отсутствует некая изюминка, которая выделяет данный masterpiece³ среди множества подобного рода и жанра. Сюжет вялотекущий, нединамичный, сомнительная хитросплетенность событий и тривиальность фактов сигнализирует о художественной незрелости произведения…».

– Может, это вашему поколению ничего не дано понять, может, это вы ещё не дозрели? Возможно, поймут только следующие, ваши дети или внуки? – гневно задал вопросы в пустоту Андре. – Я вообще чувствую себя, как сапёр в этом бушующем и стремительно меняющемся мире! Я даже больше скажу, – это не я автор незрелой литературы, – это мир не готов к моей книге!».

Андре был раздавлен и больше не хотел читать мнения о своей книге, даже хвалебные и положительно заряженные не смягчили бы сейчас удар. Хотя, подумал о том, что он никогда, за глаза, не оставлял нелицеприятные комментарии в сетях незнакомым людям. Если в сети читал что-то, и ему это не нравилось – обходил молчанием, стараясь быстрее забыть. Не был также сторонником, желчных, хлёстких дебатов в сети, порой лишённых не то что, заслуженной объективной критики, но и здравого смысла в целом.

– Надо с благодарностью принимать критику только от людей, познавших творчески муки, и которые причастны к литературному миру. – Удаляя фрагмент книги со всех виртуальных площадок, думал подавленный Андре, – а необъективная критика и мнения больше всего мне напоминает поражение человеческого тела рассеянным склерозом.