Я знаю, кто меня убил

– От рвоты и головной боли никуда не деться. Но так и с похмелья страдают. – Пинчук, Прихрюкнув, хохотнул. – То чудо, что изобрел Эрнест, могло бы помочь и армии, и милиции, и Интерполу. Представьте, террористы захватили школу. Или простые бандиты банк, взяв заложников. Пустил «Муху», все отключились, и не нужно идти на штурм здания, жертвовать людьми.

– «Муху»? – переспросил Паша.

– Совершенно верно, – кивнул академик. Он был рад тому, что аудитория увеличилась вдвое. – Эрнест дал имена своим газам. Этот назывался «Мухой». Он обычный, без изысков. Как привычное нам насекомое.

– А какие еще были?

– Точно «Клоп» и «Оса». Еще Эрнест работал над «Оводом», самым мощным газом, но свернул свою деятельность.

– Почему?

– Побоялся, что его изобретения принесут больше вреда, чем пользы. Мы, ученые, обычно не думаем о последствиях, работая над своими идеями. Наши помыслы чисты. Тот же Нобель динамит изобрел, чтобы помочь металлургам добираться до природных ископаемых. А им до сих пор людей взрывают.

– Но как могли Эрнесту остановить эксперимент? Дирекция, партия… КГБ, в конце концов?

– Он не прошел испытание. Проект свернули.

– Значит, никакого совершенного, интеллигентного оружия не получилось? Были попытки его создать и только?

Ресторан имел еще и террасу, которая сейчас не обслуживалась, но была открыта. Они втроем уселись за столик.

– Молодой человек, напомните, кем вы приходитесь покойному?

– Я внук его родного брата.

– Саши? Очень талантливый был парень.

– Эрнест считал, что гений.

– Он переоценивал брата. Любил его безмерно. Восхищался им. Но Александру далеко было до Эрнеста. Человечество должно каждый день благодарить небеса за то, что Эрнест родился добряком. Его знания и умения могли дать ему абсолютную власть над миром. Он и изобретал газы, смеси, сыворотки, которые могли истребить миллионы. Как-то он, играючи, создал яд, который назвал «Красным муравьем». Он разрывал человека (в нашем случае крысу) изнутри, но без мучений. Тело немело, а мозг работал на максимуме. Чтобы вся жизнь перед глазами…

– Ему об этом крысы сказали?

– Милый мальчик, у Эрнеста была такая лаборатория, о которой мы, не гении, только мечтали. Он сканировал мозг крыс, изучал их рефлексы при помощи новейшего оборудования. Ваш дед был не только химиком, он разбирался и в физике, и в биологии, и в электронике. Ему поставляли все самое лучшее, он это усовершенствовал и получал приборы, которые только сейчас, наверное, изобрели.

– Зачем он придумал «Красного муравья»?

– Из интереса. Эрнест хотел понять, когда достигнет грани. А еще «муравей» мог применяться системой правосудия. Тогда еще смертная казнь не была отменена, приговоренных расстреливали, и его изобретение могло стать альтернативой пуле. Но когда Эрнест понял, что заигрался, уничтожил все разработки. В том числе те, о которых я говорил. Он намеренно испортил свои работы, подделал формулы, потому что не хотел, чтоб его творения попали в недобрые руки… – Он часто-часто заморгал. – Но вроде я уже об этом говорил?

– И КГБ от него сразу отстало?

– Конечно, нет.

– Его на Лубянку вызывали. Допрашивали с пристрастием. А испорченную работу отдавали лучшим специалистам научного отдела для исследований. Но обычный, пусть и блестящий, ум не может постичь гениальный. До сих пор ученые бьются над загадками Да Винчи. Между прочим, Эрнест очень уважал его. Все мечтал побывать на его родине.

– У него же была возможность выехать за рубеж?

– В начале девяностых, когда все летело в тартары, да. И его наперебой звали лучшие университеты мира. Но Эрнест понимал: обратного пути не будет. Его, быть может, и выпустят, но назад вернуться не дадут.

– И ладно.

– Сынок, тут родина. В России он рос, и брат его, и мама с папой. А там что? Только музей Да Винчи? – Он попросил у Ари воды. Была при ней бутылка. – Только не говори мне, что огромные гонорары. Их Эрнест мог и тут получать. Но ему хватало того, что имел. Еще и оставалось.

– А как вы считаете, правильные формулы своих изобретений Эрнест уничтожил?

– Нет. Они для него как дети. Разве можно убить сына или дочку?

– Некоторые так поступают.

– Повторяю, ваш дед был добряком.

– А как комитетчики узнали, что Эрнест запорол эксперимент? Кто-то настучал?

– Естественно. Была у него помощница. Как зовут, уже не помню.

На юбилее института все вилась рядом с Эрнестом, а с его другом кавказской внешности отплясывала, видел я его на похоронах – невысокий, бородатый. Очень барышня хотела из общаги в отдельную квартиру переехать, вот и сотрудничала.

– Почему эта дамочка не могла срисовать формулы?

– Эрнест держал их в голове. Вы просто не представляете масштаб его гения. Это уровень Да Винчи.

– И все же он сделал записи?

– Безусловно. Чтобы оставить потомкам. Но где их Эрнест сокрыл, я не знаю. Он перестал доверять людям. Даже близким. Но этим потому, что боялся за них. Когда убили Александра, Эрнест чуть с ума не сошел. Думал, что это из-за его разработок.

– Нет, банально из-за денег. Партнеры не могли поделить бизнес, вот и убрали отца с матерью.