Я знаю, кто ты

– Неужели я так сильно изменился за те годы, что мы не виделись? Смотри, какие у тебя сиськи, кудри, какие огромные прекрасные глаза. Ты могла выбрать любого, но выбрала меня. Своего брата.

– Чего ты хочешь от меня?

– Я просто хочу, чтобы мы были вместе. Я всегда хотел только этого, но тебе всегда этого было недостаточно, ты была слишком увлечена флиртом со своими режиссерами и актерами, такими, как Джек Андерсон. Ну вот, а теперь мы наконец будем вместе, «пока смерть не разлучит нас». У нас, может быть, не так много времени. Я болен.

Он забирается на кровать и укладывается вплотную ко мне, обвив меня руками и ногами. Его пальцы переплетаются с моими, его голова лежит у меня на груди, так что я чувствую запах его волос и вижу розовую кожу намечающейся лысины. Меня просто сплющивает под весом его тела, но я молчу. Я лежу абсолютно смирно и тихо, пока он не погружается в сон.

Когда он начинает тихо похрапывать, я слышу голос в своей голове, и этот голос принадлежит не мне, а Мегги.

Пока ты сама помнишь, кто ты на самом деле, актерский дар – это твое спасение.

Лежа без сна, я повторяю про себя эти слова. Я нянчу эту мысль в своей голове, аккуратно ее укачиваю, стараясь не разбудить ни ее, ни его, стараюсь думать потише, словно боюсь, что кто-нибудь может подслушать мои мысли и помешать мне их осуществить. Сейчас это единственное, что я могу предпринять. Мой страх оттаивает и превращается в ненависть, и я осмеливаюсь искать выход из создавшегося положения, надеяться на конец, но не на мой конец. Я повторяю роль и в воображении разыгрываю следующую сцену. Жизнь похожа на шахматную партию: нужно просто разыграть ее от конца к началу и заранее продумать ходы, которые нужно сделать, чтобы попасть туда, куда тебе нужно.

Ветер на улице набирает силу, и печальное завывание пронизывает старый дом насквозь. За окном я вижу дерево, по которому лазала в детстве. Оно выглядит мертвым. Его ветви качаются на ветру, скрипят от натуги, и их корявые пальцы стучат по стеклу, словно почерневшие кости.

Тук. Тук. Тук.

В комнате темнеет раньше, чем снаружи, и к тому моменту, когда темнота сгущается окончательно, я уже точно знаю, что должна говорить и что делать.

Семьдесят четыре

Я целую его в макушку.

Несколько раз.

Ласково, нежно, с любовью.

Лежа на мне, он приходит в движение, поднимает взгляд.

– Поцелуй меня, – шепчу я. – Пожалуйста.

Все еще не проснувшись окончательно, он целует меня в губы. Меня тошнит от его запаха, но я отвечаю на поцелуй. Он все время держит глаза открытыми, и в них я вижу замешательство. Он изучает меня. Как только наши губы разделяются, я произношу:

– Я все время знала, что это ты.

Он смотрит на меня долгим взглядом, на лбу собираются складки:

– Знала?

– Я притворялась, что не знаю, но, разумеется, я знала, кто ты на самом деле. Я ничего не забываю, ты же знаешь. Как же я могла забыть собственного брата? – Я вижу, что он хочет мне верить, но не верит. Нужно играть лучше. – Я скучала по тебе с того момента, как ты исчез. Теперь я знаю, что значит жить без тебя, и хочу, чтобы мы больше не расставались.

– Ты хочешь, чтобы мы были вместе? – Он поднимает бровь.

– Да.

– Вместе в каком смысле?

– Во всех смыслах. Теперь, когда мы вернулись домой, мы можем никому не говорить, кто мы и чем мы занимаемся. Мы можем начать сначала. Мы можем оба жить так, как хотели.

Он хмурится.

– Ты все еще хочешь ребенка, хотя и знаешь, кто я такой?

– Да. Я всегда хотела именно этого – ребенка. Это был бы второй шанс. Для нас обоих.

Он слегка выпрямляется, опираясь на руки:

– Мне очень жаль, что так вышло с Финчером.

Тут он застает меня врасплох, и мне еле удается сохранить бесстрастное выражение лица.

– Откуда ты знаешь?

– Я же знаю все твои пароли, читаю все твои мейлы. Я рассказал Алисии Уайт, где его найти. Для тебя это был бы слишком серьезный проект. Тебе снова пришлось бы слишком надолго уехать.

Я проглатываю ненависть.

– Ты прав. Ты всегда понимал, что для меня будет лучше.

Кажется, он удивлен моим ответом. Сосредоточенность проступает на его лице.

– Я сделал тебе паспорт на твое настоящее имя на случай, если бы были какие-то сложности с фургоном на пароме. Мы можем слегка изменить твою внешность, и ты можешь жить здесь. Нормальной жизнью. Ты ведь все равно ненавидишь быть в центре внимания, а актерская профессия без этого не обходится…

Я хватаюсь за эту мысль. Самая убедительная ложь основана на элементах правды.

– Да! Я это просто ненавижу, ты меня знаешь. Мне все время так страшно. Новая, простая и понятная жизнь здесь, с тобой, – мне теперь больше ничего не нужно. Поцелуй меня, как раньше. Пожалуйста.

Он целует, не переставая за мной наблюдать, как будто это экзамен, и он уверен, что я провалюсь. Медленно, пуговица за пуговицей, он расстегивает белую блузку, ища на моем лице предательские знаки протеста. Потом тянется к моим связанным рукам, но я заранее знаю, что он вовсе не собирается их развязывать. Я изучила его не хуже, чем он изучил меня.