Я знаю, кто убил Лору Палмер (СИ)

Звонок в дверь раздался в десять утра. Яна крикнула «открыто» и перевернулась на другой бок. Кассет и Лема у нее дома не было, а поэтому если кому-нибудь понадобится ее ограбить или убить — у нее не найдется поводов сопротивляться. И вставать с кровати.

— Спишь, — заключил Лем, усаживаясь на край кровати.

Прямо в пуховике, с которого сыпался снег. Теперь у нее дома был Лем, и она этому совсем не обрадовалась.

Яна попыталась его пнуть, но ей было лень доставать ногу из-под одеяла, и ничего не получилось.

— Я думала, ты с матерью весь день будешь торчать, — простонала она, окуная лицо в темноту, таящуюся между краем кровати и стеной.

— Маман отправила меня искать свиные ноги.

— И ты сразу пошел сюда?!

Яна сползла на пол и вытащила из-под кровати длинный черный свитер.

— Нет, я сначала заехал на рынок за кассетами для самой красивой, нежной и заботливой девушки, что я…

— Да-да, а по дороге заехал ко мне, — буркнула Яна. — Хуже плохой шутки только предсказуемая плохая шутка. Ты еще и в ботинках. Что за мудаки меня окружают.

Она быстро обшарила карманы его пуховика и нашла пачку сигарет с ромом и коробок спичек. С тоской посмотрела, как сизый дымок развеивается и оседает на кресле и ее смятом одеяле.

— Новый год, — обреченно сказала она. — Как думаешь, сколько будет гостей?

— Все, — мстительно ответил Лем. — Часам к двум здесь будут все, у кого в реке хотя бы собачка утонула, а еще трезвая Нора с диктофоном. А может и сразу с видеокамерой.

Яна представила, как всю ночь в темноте коридора, за открытой дверью ванной или на балконе будет натыкаться на Нору с огромной камерой, и ее затошнило.

А может, это были дурацкие ромовые сигареты.

— Не хочу.

— Лучше скажи всем, чтобы пожрать с собой взяли, а то опять будем шампанское шпротным паштетом закусывать.

— Мы весь шпротный паштет месяц назад сожрали.

Лем молча пнул пакет, в котором что-то звякнуло. Яна медленно открыла его.

Между двух зеленых бутылок шампанского сверкала квадратными краями бутылка виски. На дне поблескивали круглые жестяные крышки консервных банок. Тянули к потолку розовые копытца замороженные свиные ноги.

— Изобилие, — мрачно констатировала Яна. — Давай позвоним Лене, скажем, что нужно что-нибудь приготовить, а сами запремся в прокате, заколотим двери и просидим там четыре дня?

Лем покачал головой. Яна обреченно вздохнула, достала банку со шпротами и прижала ее к груди.

За дверью зачирикал телефон. Яна тяжело вздохнула и потащилась в коридор, морщась от холода линолеума и текущего с незакрытого балкона сквозняка.

Она сняла трубку раньше, чем успела подумать, что нужно ее сразу и положить.

— Яна! — Голос у Алисы был омерзительно бодрый. — Когда сегодня собираемся?

— Я собираюсь смотреть «Голубой огонек», пить зеленый чай и закусывать холодцом, — мрачно сообщила она, надеясь, что Алиса поверит.

— О, ты совсем поехала, это хорошо! Если ты с утра поехавшая и хочешь зеленый чай, то к ночи тебя точно поинтереснее накроет. Слушай, ну правда — к тебе ведь можно будет приехать?

Яна переглянулась с Лемом. Она представила, как развесит по дому гирлянды, разольет шампанское по чайным чашкам, разложит диван и постелет новое белье. Запрет двери, полночи будет плакать, а полночи спать. Ей так этого хотелось, хотелось почти невыносимо.

— Конечно, — ответила она. — Я буду дома всю ночь.

— Отлично! И остальным скажу!..

— Алкоголь и еда — ваши. Я на мели, купила ковер, — предупредила Яна.

— Странно, я думала на этом все заканчивается, — непонятно фыркнула Алиса. — Ладно, вечером буду у тебя.

— А родители?.. — без особой надежды сказала Яна уже в гудки. — Очень хорошо, — обернулась она к Лему. — Возьми, пожалуйста, эту ногу и между глаз мне двинь. Только посильней, чтоб наверняка.

— Когда это ты перестала радоваться гостям?

Яна только пожала плечами. Она не могла ответить. Может, когда в открытые двери вломились обдолбанные малолетки, которые даже ограбить ее нормально не смогли. А может, она просто устала. Она пыталась исправлять любое причиненное зло, которое ей попадалось, но зла не становилось меньше, а его следы не тускнели.

Теперь вот Яр пропал. Пропал, умер, все-таки сел в тюрьму. Его убили, или он повесился на каком-нибудь чердаке. Чей дом заметает снегом? Яна ни разу не была у него в гостях. Может, это квартира Яра.

Лема могли убить. Ее кассеты могли сжечь. А весной убийства начнутся снова. Яна поставит палатку у маленького мостика, соединяющего сонные дворы с парком — убийце нравилось это место. Днем будет раздавать кассеты и продавать мороженое, а по ночам торговать цветами — георгинами и чайными розами, а еще фиалками и розмарином, для памяти.

Вдруг кто-то забудет, зачем они собрались.

Все равно она отмороженная, больная на голову дрянь, и этот способ заработать денег далеко не худший из тех, что она могла бы придумать.

— Ты опять плачешь, — вздохнул Лем. — Ну что ты, Ян. Я позвоню Лене, и она сварит нормальный холодец.

— А можно она из свиных ног, шампанского и шпрот мне нормальную жизнь сварит?!

— От Нового года чего-то такого обычно и ждут.

…