Я знаю — ты мой!

— Я знал, что по мне ударит рикошетом, но ты преувеличиваешь. Я — не он и так не связан с императрицей.

— Ошибаешься. — Я покачал головой. — Ты правильно сказал, мы ничего не знаем о демонах и их силе. То, что тебе известно, — крохи, которые едва ли помогут. Будь добр, закрой глаза и не мешай мне. Я заставлю твою кровь петь и очиститься.

— Что сделать? — изумился друг.

— Ты не ослышался. Твоя кровь будет петь для меня. Мне трудно объяснить, как именно это происходит, но больно не будет.

— Что конкретно ты хочешь сделать?

Вздохнул, я и раньше терпением не отличался. Но то, что передо мной близкий человек, помогло успокоиться и силой не заставить Сайриона замереть.

— Разорвать вашу связь. В противном случае твоим уделом станут безумие и смерть. Ты ведь догадывался?

Ответ не требовался, я видел его в крови — желание покоя, принятие ситуации, смирение с тем, что выхода из тупика нет. Много лет назад Миал связал себя с моим отцом, спасая тому жизнь, и знал, что такие клятвы невозможно нарушить.

Не знал другого: способ имеется, правда, для этого нужно умереть. Так же поступила Наяна Карсто, когда разорвала связь с кровницами из пансиона.

Я прикрыл веки, собираясь с мыслями. Сайрион и так на грани, смерть будет мимолетной и безболезненной, и можно будет проконтролировать сердце и запустить его снова. Наверно, стоило оставить Кая для подстраховки, но… Сделанного не воротишь, а зелья придутся кстати. В конце концов, брат не всегда будет рядом. А я многому успел научиться у Алиайдана.

— Тебе рано умирать, Сайрион. Ты нужен детям, а отношения с леди Миал можно исправить. Ты видишь ее насквозь, но это не мешает ее любить. Пока ты жив, многое можно исправить. Не отнимай у Алисы, Кортина и Лукаса отца.

— Ты так говоришь, будто я самоубийца, — проворчал лорд Миал. — Моя связь с Дарием крепче, чем та, что была у Наяны и Алисы. И девочек, что разделили последствия, было семь. Я не уверен, что выдержу.

— Ты поэтому так себя выматывал?

— Я старался успеть закончить дела, связанные с родом. И уберечь страну от разрухи и ярости императора, насколько это вообще возможно.

— Я услышал тебя.

На миг позволил гневу прорваться из души. Отец думал только о себе. Он не мог не знать, что обрекает Сайриона на смерть, но, судя по всему, его это не заботило — какая разница, если он уже умрет? Пусть все подыхают.

Разозлился сильно, но быстро взял себя в руки. Еще не время. Разговор с Дарием только предстоит.

— Идем, — потянул лорда Миала за руку, которую так и не выпустил из своей хватки. Привел его в свои покои и заставил лечь на кровать. — Доверься мне.

Я смотрел на осунувшееся и посеревшее лицо друга. Как смотрел он, ухаживая за мной, когда я разделил болезнь Алисы, приняв на себя большую ее часть.

— Что ж, — выдохнул Сайрион, — выбора ты все равно не оставил.

— Так и есть, — не стал отпираться. — Закрывай глаза, буду контролировать твое сердце.

— И сам же его остановишь?

— И запущу вновь.

— И запустишь, — усмехнулся друг и закрыл глаза. — Приступай.

* * *

Стоял перед владыкой и смотрел в его глаза, но думал только о нашей встрече с матерью и о том, что ей довелось пережить. Я не предполагал, что императрица владеет ментальным даром, искусно развитым за долгие годы. Вряд ли об этом знал отец. Нас с Каем она встретила холодно, словно мы чужие, ненужные и невероятно омерзительные существа, постоянно отравлявшие ей жизнь. Отчасти это так и было.

Мамино недомогание, нами воспринимаемое как болезнь, по большому счету ею не являлось. И той Вариши, которую мы с братьями любили всем сердцем, не существовало. Настоящая Вариша была беспощадной надломленной тварью.

Некогда девушка, потом женщина, была искорежена жестокостью своего отца, а затем и мужа. Прежде чем на свет появились мы с Каем, ей пришлось провести взаперти более десяти лет. Десять лет она пыталась сопротивляться Дарию, столько же он мучил ее своей любовью, страстью, насилуя каждую ночь.

Постыдное откровение о жизни родителей. Мерзкое, пугающее и заставляющее подумать о себе и Алисе. Неужели я превращусь в Дария? Неужели тоже способен на такое отношение к своей паре? Чтобы была рядом и доступна? Разве отец не видел, что именно его действия убивают Варишу? Превращают ее в безумную?

В тот день я впервые задумался о том, что ни мать, ни отец никогда не были нормальными. Они разделили безумие, но давали ему выход по-разному.

Мама спустя какое-то время поняла, как можно манипулировать ненавистным мужчиной, и сделала все, чтобы отомстить за страшное детство и юность. Отец неразделенную любовь и страсть глушил жестокостью, жестким правлением. И в чем тогда истинный смысл империи?