Я знаю — ты мой!

— Прекрати хмуриться, из-за тебя дождь пошел, — зашуршал Мур страницами. — Ну не увиделась со своим демоном, прямо беда бедовая. Какие твои годы, еще встретитесь.

— Перестань, — потребовала, вытирая волосы полотенцем. Говорить о моих надеждах было неудобно. Еще дождь этот… Стыдно.

— Ты тоже перестань. Такая погода чудесная была. Контролируй эмоции. А то еще призовешь какую-нибудь нечисть, и будет у нас не долгожданный и желанный волшебный котелок, а пакость редкостная. — Мур был абсолютно прав, но говорить легче, чем делать. — Ты лучше о метелочке думай, какая она у тебя красавица будет. Завтра ж первый полет и выбор.

— Не первый, — поправила хмуро, — нас уже учат на них летать.

— Глупая, на учебных-то вы над землей лишь на метр поднимаетесь! И максимум на три минуты! Первый полет длится тридцать минут, Алиса. Вам же рассказывали…

— Забыла.

— Я заметил. Колючка, приходи уже в себя, я в нетерпении. Так хочу поработать с новым котелком! Сколько мы всего сделаем!

«Мы», — хмыкнула про себя, но вслух не сказала.

Дальнейшие сборы проходили в тишине. Даже удивительно, если учесть, что Мур та еще зараза и молчать не умеет в принципе.

Правда, в момент, когда я сделала шаг к двери, вредная тетрадка решилась на напутствие:

— Пусть тебе попадется замечательный котелок, такой же идеальный со всех сторон, как и я!

— Сплюнь! Еще одной ехидны мне не хватало!

Как в воду глядела.

* * *

— Доброй ночи, леди, — приветствовал нас лорд Гамон, позволив себе улыбку.

— Время, — сухо напомнила верховная. — Сицилла, с вас начнем?

Мы с подругой переглянулись, и та кивнула.

— Прекрасно, встань в центр пентаграммы, пожалуйста.

Только сейчас бросилась в глаза обстановка малого зала. Полумрак комнаты разбавлялся тусклым светом магических фонариков и нескольких свечей. Потом я поняла, что свечи расставлены по линиям пентаграммы не для освещения, а для ритуала. И затаила дыхание. Мешать нельзя, иначе все пойдет не так, как надо, и вообще может не дать результата.

К ногам Сициллы поставили выбранный ею котелок, который улучшила Арабель, поэтому он уже сам по себе превратился в артефакт, как и мой. Подруга традиционно выбрала розовый цвет. Смотрелось дико, но если ей нравится, то кто я такая, чтобы осуждать? Я предпочла темно-синий — и не маркий, и глаз радует.

Кристарис напевно произнесла первую ритуальную фразу, которую тут же подхватили Сицилла и лорд Гамон. Зрелище было завораживающим. От подруги к углам пентаграммы потянулись нити силы нежного персикового оттенка. Восемь углов, восемь свечей и восемь нитей, идущих от плеч, ладоней, бедер и коленей подруги.

Речитатив Кристарис и демона стихал, голос Сициллы звучал все громче, пока девушка не хлопнула в ладоши и не потребовала:

— Явись ко мне!

Моргнуть боялась, так не хотелось что-то пропустить! Пару секунд ничего не происходило, а потом… Сначала потухла одна свеча, за ней вторая, третья… восьмая. Повеяло холодком, тишина вдруг наполнилась стрекотом, шипением, жужжанием…

Когда я привыкла к практически полному мраку — три магических фонарика не в счет, — заметила по контуру пентаграммы множество неясных теней.

— Явись ко мне! — вновь крикнула Сицилла и опять хлопнула в ладоши.

Кажется, вздрогнули все присутствовавшие.

И тут произошло удивительное — тени медленно заскользили по каждой из нитей силы, тянувшихся из подруги.

Вот одна нить оборвалась, и тень пропала. Сорвалась вторая — и темный сгусток исчез. Третья и четвертая не достигли и половины пути, когда их постигла та же участь. Пятая и шестая тоже недолго продолжали ползти к главной цели — Сицилле и ее котелку, сорвались с дрожащих нитей и пропали во мраке.

Остались всего две тени, взявшие одинаковый темп. С приближением к ведьмочке они менялись, очертания становились яснее. Уже можно было определить, что седьмой двигается ящерка, но и она, к сожалению, сорвалась с нити. Теперь я переживала за восьмую, чтобы все-таки доползла до котелка!

Ведьмы рассказывали, что бывало, когда в один котелок заселялись две сущности, но редко, последний случай был лет пятьсот назад. Могло быть и такое, что все нити силы оказывались слабыми, неспособными довести сущность до цели. А повторить ритуал ведьма могла только через пять лет.

— Жизнью загробной, энергией мира, ведьминским словом и кровью в этот сосуд тебя заключаю! — торжественно пропела Сицилла и полоснула себя по руке, окропив котелок кровью.

И мы наконец увидели, чья сущность ей досталась.

Когда-то это была летучая мышка.

Я поймала себя на том, что стою и улыбаюсь, как дурочка. Получилось! Даже не знаю, кто из нас двоих был сейчас счастливее. Подруга произнесла заключительную фразу ритуала, и Кристарис вошла в пентаграмму.

— Поздравлю, Сицилла.

Та выглядела слегка пришибленной, но радостной. Первый осознанный в жизни ритуал, который прошел успешно.

Мало того, осуществилось жгучее желание. Представить не могу, что творится у нее в голове. У меня, наверно, тоже каша из мыслей будет.

— Леди Толай, забирайте котелок и возвращайтесь в свои покои. Леди Аллори, ваш черед.