Я, звездный рыцарь, или Выйти замуж за героя

Судя по форме черепа и чертам лица, Флегмачек принадлежал к другому подвиду «гомо космикос», нежели Шоррен, и при этом оба они были генетически чужими большинству «коренного» населения Вангеи. Но в обязанности галактической полиции входило и улаживания этнических конфликтов между людьми и представителями других разумных видов. И ксенофобам тут места не было.

— Я этого не говорил. Я вообще не употреблял этого термина, — дипломатично ушел от конфликта Флегмачек. — Это ты у нас неровно дышишь к представителям других разумных видов. Насколько я слышал, у «черных» звездопроходцев ксенобофия тоже не в чести и есть смешанные экипажи?

— Не знаю.

— Врешь. Все ты знаешь, только скрываешь почему-то… И я, кажется, знаю, почему. Сказать? Или пусть за меня это сделает начальство?

— Скажи. Не прячься за чужими спинами, как трус. Или ты меня боишься?

— Тебя? Было бы, кого, — скривился курсант. — Ты — пират. Удравший из тюрьмы и только жду…

Кулак Шоррена так быстро врезался в скулу Флегмачека, что никто не успел среагировать. Курсант отлетел, упал на руки товарищей.

— Т-ты…

Шоррен еле успел принять боевую стойку, присел, крутанувшись на пятках и уворачиваясь от двух летящих в него кулаков, одновременно провел подсечку, сбивая с ног третьего нападавшего и скользящим движением заходя за спину четвертому. В свалке главное — вырваться из круга, иначе даже самого сильного и опытного бойца могут запросто затоптать и смять числом. И ему это удалось, правда, ценой нескольких ссадин и ушибов, а также чьих-то свернутых набок носов и переломанных кистей, но прежде, чем драка развернулась в полную силу, прогремел бас сержанта Жмыха:

— Отставить!

Еще раз или два взлетели кулаки и каблуки, а потом свалка рассыпалась, трансформируясь в неровный — не все могли стоять прямо, кое-кому пришлось сделать усилие, чтобы выпрямить спину — строй. Шоррен занял свое место, третьим справа. От Флегмачека его отделяло четыре человека.

— Щенки! — рыкнул сержант. — Сопляки! Всех отчислить! Завтра же! Самый позорный курс! Докладная сегодня же будет у начальства. Можете уже сейчас поснимать нашивки и разойтись!

— Но сержант, это Шоррен Ганн…

— Что — «Шоррен Ганн»?

— Это ему не место среди нас, — Флегмачек, чей нос напоминал лопнувшую сливу, из которой сочится сок пополам с кровью, вышел из строя. — Он — пират. Преступник и должен быть отправлен…

— У вас есть доказательства, курсант Флегмачек?

— Никак нет, но…

— Вот когда они появятся, тогда и будете предъявлять претензии… если, разумеется, у вас будет такая возможность, после сегодняшней драки. А теперь нале-во, кругом! Бегом марш!

«Выгоняя дурную кровь», как пояснил сержант Жмых, он заставил курсантов пробежать три лишних круга, после чего прогнал через полосу препятствий туда и обратно, затем отослал на стрельбище и, не успели парни перевести дух, снова отправил на пробежку и тренажеры. В общежитие они приползли, еле держась на ногах — обед из-за этой «силовой разрядки» парни пропустили, опоздали и на ужин, так что пришлось довольствоваться сухомяткой. Измотанные сверх меры — обычно полицейских натаскивали по облегченной программе, в отличие от звездного десанта — курсанты буквально падали на койки, слишком усталые, чтобы ругаться. Шоррен был крепче всех — сказывался возраст и далеко не тепличные условия, в которых он жил последние тринадцать лет. Утомившись меньше других, он замечал бросаемые в его сторону ненавидящие взгляды и, когда комната в общежитии погрузилась в сон, долго лежал с открытыми глазами, не в силах расслабиться и ожидая нападения. Будущее, в которое он почти уже начал верить, вдруг оказалось зыбким и ненадежным. Намеки Флегмачека сделали свое дело. Теперь он под подозрением. А если слова парня правдивы? Если по его поводу действительно пришел запрос? Если все узнают, кто он на самом деле?

Утешением — и то слабым — служило то, что завтра был выходной день. Занятий в школе не было, большинство наставников покидали школу, разъезжаясь по домам. Оставались только дежурные, а также те немногочисленные одиночки, которые не имели своей семьи и обитали на территории школы, проживая в том же общежитии, разве что на первом этаже. Многим курсантам в эти дни разрешалось отлучаться в увольнительные, но Шоррен сильно сомневался, что после вчерашней драки его и остальных выпустят за КПП.

Правда, существовала еще и самоволка, но этот выход Шоррен оставил на самый крайний случай. Когда — и если — подозрения подтвердятся, и все узнают, что он бывший «черный» звездопроходец…