Я, звездный рыцарь, или Выйти замуж за героя

Четверо зашептались тише, пытаясь решить, мерещится им это или нет. Шоррен не шевелился, отсчитывая секунды. У него оставалось не так уж много времени. Увольнительное заканчивалось всего через два часа. Если идти скорым шагом, он успеет пройти КПП минут за пять-семь до отбоя. В два глотка допил пиво, бросил на стол жетон оплаты — у курсантов не было своих кредитных карточек, они за все расплачивались жетонами, которые выдавались им раз в месяц. И только собрался встать, как на его столик упала тень.

— Свободен?

— Да. Я ухожу…

— Да не торопись. Тут достаточно места на всех. Мы не стесним, — четверо подошли, встали с четырех сторон. Каждый держал по два коктейля.

— И все-таки я уйду. Не хочу мешать компании, — он попытался встать.

— А мне кажется, что ты прекрасно в нашу компанию впишешься!

Тот, кто произнес эти слова, протянул парню один из коктейлей:

— Выпьешь?

— Нет, спасибо. У меня жетоны кончились.

— Я угощаю, — высокий бокал, в котором переливалась сине-желтая жидкость, на поверхности которой плавали хлопья чего-то, напоминающего взбитый яичный белок, оказался у самого носа. — За встречу!

— Вы уверены, что…

— Хотелось бы нам быть уверенными в том, что мы не ошибаемся, но…

— Мы могли встречаться раньше? — подал голос тип, стоявший справа. Он закрывал собой выход, и единственный не просто казался старше, но и был старше остальных лет на двадцать.

— Не знаю, — Шоррен бросил в его сторону быстрый взгляд и тут же отвернулся.

— И я не знаю. А хотелось бы знать. Присядь.

— Не могу. Я тороплюсь. У меня увольнительная через два часа заканчивается. Я…

— Сядь.

Две жесткие ладони надавили на плечи, вынуждая вернуться на стул.

— Мы тебя ненадолго задержим, — тот, кто предлагал коктейль, настойчиво придвинул к нему выпивку. — Если обознались, доставим с ветерком, куда скажешь. А если нет…Но ты, звездный ветер мне поперек глотки, здорово похож на одного типа…

— Сомневаюсь, — процедил он, сцепив руки на столе.

— А я вот не совсем, — произнес старший. — Хотя, вроде, много лет прошло… Четырнадцать, кажется… Или тринадцать? Позорную Звезду помнишь?

Шоррен не хотел, но вздрогнул. Именно на Позорной Звезде его и взяли… Вспоминать обстоятельства того последнего боя, капитуляции и ареста не хотелось. Тогда он просто испугался — что его предали, бросили, забыли в горячке боя, оставив один на один против солдат.

— Помнишь, — старший испустил вздох. — А вот я не был уверен, что смогу тебя вспомнить… сколько лет прошло…Шоррен… Тебя ведь Шорреном зовут?

Можно было поспорить, прикинуться дурачком и сыграть в возмущенное недоумение: «Вы меня с кем-то путаете!» И, скорее всего, если он будет достаточно убедителен, все встанут на его сторону — камеры наверняка зафиксировали, что вошли они вместе, что эта четверка подсела позже, что он не искал встречи и вообще — это еще надо доказать, вольные перед ними звездопроходцы или «черные», которые на любой развитой планете объявлены вне закона! Мог бы и сначала так и хотел, но… Это проклятое «но», заключавшееся в том, что накануне в курсантскую школу пришел касающийся его документ о том, что никакой он не сирота, сын мирных колонистов, а бывший пират.

— Я не мог ошибиться, — продолжал старший, наваливаясь на стол и так сжимая в багровых от космического загара руках стакан с коктейлем, что ударопрочное стекло грозило вот-вот треснуть. — Ты уже не тот мальчишка, который на лету срезал волоски с брюшка алиерийской моли… Но твои глаза остались те же, и вот эта рыжая шевелюра… не так много найдется людей с таким цветом волос при наличии прочих примет.

Вторым «но» было то, что не только этот звездопроходец узнал знакомое лицо, но и сам он тоже. Время меняет людей, но глубокий космос обладает странным свойством — он как бы консервирует тех, кто много времени проводит среди звезд. И любой звездопроходец знает о существовании так называемого Я-эффекта, когда время на борту корабля и вне его начинает течь в разные стороны и с разной скоростью. Единственной планетой, где Я-эффект не ограничен в пространстве, является Старая Земля, существующая, благодаря частым посещениям ее пришельцами, в своеобразном временном лабиринте.

Шоррен внимательно смотрел на свою пустую кружку из-под пива и отчаянно желал ее в кого-нибудь запустить. Жаль только, что кружка была одна, а целей много.

Тяжелая рука легла на плечо:

— Я чертовски рад встрече с тобой, Малыш Шоррен, Рыжик Шоррен, Лучик Шоррен… — звездопроходец называл имена и прозвища, под которыми парень был известен среди пиратов. — Клянусь кишками Странников[2], это здорово, что ты остался жив и на свободе. Каким звездным ветром тебя занесло в эту гавань?

— Да погоди ты, — остановил его один из молодых, не принимавший участия в разговоре, — что перед ним распинаться? Да тот ли самый этот Как-Бишь-Его-Там-Шоррен?