Яблоки преткновения

Уэбстер шла впереди, но наверняка подслушивала, потому что гневно фыркнула и ускорилась. Ненадолго. Потому что почти сразу мы выскочили на площадку перед главным фонтаном, где искомый Болдуин о чём-то расспрашивал моложавую элегантную даму, одну из тех, кто вхожи в особняк Уэбстеров. Стояли они уже за фонтаном, она почти упиралась спиной в подстриженные кусты, пытаясь отойти от собеседника настолько, чтобы смотреть на него сверху вниз. Недогадливая: ей для этого нужно либо встать на скамейку, либо пролевитировать.

– Нет, милостивый инор, я не кричала, – высокомерно отвечала она. – Я, знаете ли, не так воспитана, чтобы орать просто так. У меня железные нервы. – тут она заметила нас и продолжила куда мягче: – Леди Лоррейн Уэбстер может подтвердить.

Уэбстер тут же сладко заулыбалась и начала заверять, что более воспитанной особы, чем леди Эллиот, она не встречала. Можно подумать, воспитание как-то связано со страхом. Если сильно пугаешься, забываешь обо всём и вовсе не думаешь, как будешь выглядеть в чужих глазах. Подозрительная особа. Хотя, если она дружна с Уэбстерами, то знает, что этот вопль не так страшен, как кажется.

– Но, леди Эллиот, возможно, вы видели того, кто кричал.

– Разве кто-то кричал? – игриво улыбнулась дама.

– Богиня, Рассел, да никто не кричал. – Уэбстер, продолжая улыбаться, придвинулась к моему родственнику и вцепилась в его рукав. Наверное, чтобы больше не сбежал. – Это глупая шутка кого-то из студентов. Спящее заклинание с отсроченным срабатыванием. Никто не пострадал, кроме моих нервов и нашего ужина, разумеется.

Она манерно приложила свободную руку к виску, показывая глубину страдания.

– Неужели? – недоверчиво уточнил Болдуин.

– Именно так, инор, я вам уже битый час толкую. Эта шутка тянется уже две недели, но лорд Уэбстер просил всех посвящённых держать в секрете. Поэтому всем будет лучше, если мы забудем, что здесь встретились. – Тут она вспомнила про нас с Линдой, нахмурилась и спросила: – Лоррейн, ваши подруги умеют держать язык за зубами?

Что ответила бы Уэбстер, узнать нам оказалось не суждено. Потому что внезапно леди Эллиот подпрыгнула и завопила во всё горло, словно хотела опровергнуть свои же уверения о собственном хорошем воспитании. По громкости и выразительности её вопль не дотягивал до того, что мы слышали не так давно, но возможно, лишь потому, что сейчас мы видели источник звука. Развернулась она к кустам с прытью ошпаренной кошки и выставила перед собой зонтик, красивый зонтик с кружевами и изящной костяной ручкой, но совершенно неуместный в это время суток: солнце уже давно пожелало всем спокойной ночи, а фонари давали не столько света, чтобы от него было необходимо прикрываться.

– Леди Эллиот, что случилось? – несколько недоумённо спросил Болдуин.

– Там оно… – дрожащим от пережитых чувств голосом, ответила леди.

– Оно – это что? – позволил себе небольшое раздражение Болдуин, отправлявший раз за разом сканирующие заклинания, которые, судя по всему, ничего не находили.

– Я не знаю что. Но у него большая когтистая лапа, – чуть уверенней сказала леди Эллиот и сдвинулась за широкую мажескую спину, тем не менее зонтик не опуская, и он продолжал столь воинственно торчать, словно был не зонтиком, а мечом героя ушедшей эпохи.

– Нет тут никого с когтистыми лапами, – недовольно бросил Болдуин. – Ни единой живой души поблизости, кроме нас.

– Нет, есть! – неожиданно громко охнула Уэбстер.

Линда ойкнула, и только тут я заметила на филейной части юбки леди Эллиот четыре почти параллельных разреза, которые были столь филигранно выполнены, что на ум приходили мысли о хирургических инструментах, а не о когтях диких животных. Во всяком случае, из разреза даже кровь не выступила, что, вне всякого сомнения, указывало на то, что пострадала лишь одежда.

– Богиня, новое платье! – возмутилась леди Эллиот. – Я его только забрала у портнихи, решила прогуляться – и вот…

Казалось, порча платья расстроила её куда сильнее вероятного нападения. Впрочем нападавшего не видел пока никто из нас.

– Странное место вы выбрали для прогулок, – не удержался Болдуин.

Был он напряжён и всё так же продолжал отправлять заклинания, которые никого не находили. Невольно подумалось, что заклинания наверняка настроены на животных, а вот нечто такое, как наша хищная яблоня, не так давно срубленная папой, они даже не почуют. Но не в моих интересах было озвучивать подобные размышления, поэтому я промолчала, не забывая оглядываться, чтобы не пропустить движения. Мне моё платье тоже было дорого, пусть оно и не было новым.

– Городской парк – прекрасное место для прогулок, – возмутилась леди. – И совершенно безопасное.

– Было безопасным, – заметила Линда, на лице которой было написано огромными буквами, как она жалеет, что пошла сюда. – Возможно, эти жуткие вопли – вовсе не иллюзия?